Такая перспектива и на меня произвела впечатление.
– Но я ведь не могу утаить дневник? Ведь здесь важнейшее доказательство.
– Не можешь, – кивнул Кирилл. – Поэтому я вызываю такси.
Его желание поскорее избавиться от меня слегка нервировало. Я нахмурилась и ядовито сказала:
– Кстати, здесь есть кое-что об Анне.
– О ком? – удивился Кирилл.
– Не придуривайся. Ирина пишет, что старик в последнее время часто с ней встречался и заинтересовался домом в Сергеевке.
– Дом в Сергеевке? – переспросил Кирилл. – Ты не могла бы объяснить…
Сообразив, что сболтнула лишнее, я обозлилась:
– Как я могу объяснить, если сама ничего не знаю.
– Удивительно. – Он прошел к телефону и вызвал такси, а когда машина приехала, даже не соизволил проводить меня. Помахал ручкой и ехидно сказал:
– Надеюсь, больше не увидимся.
Я заехала к тете Клаве и оставила ей записку, что отправляюсь в город, а потом всю дорогу до милиции решала: рассказать следователю о Кирилле или нет? И склонялась к мысли, что должна все сообщить, как есть. Однако, оказавшись в кабинете следователя, Кирилла ни разу не упомянула. Что было потом, описывать не буду. Вместо благодарности и обещанных Кириллом часов, меня запугивали, грозились, и раза три, как минимум, я решила, что ночь встречу в тюрьме. Я отчаянно заревела, и грозные дядьки подобрели. Один даже сказал: «Что вы на нее накинулись? Конечно, девчонка дурочка, но, в конце концов, нам хотела помочь». В тот момент я рада была стать дурочкой, да хоть полной идиоткой, лишь бы прекратить все это.
Только к вечеру мне разрешили уйти. Зато настал Танькин черед. Я честно созналась, что на первом допросе лукавила и Самарского видела в кабинете, когда искала там дневники Ирины, то есть клад, упомянутый Леопольдом. Таньке ничего не оставалось, как тоже изменить свои показания. Нечего говорить, что сестрице тоже здорово досталось, и, когда мы встретились, добрых чувств она ко мне не питала.
Однако, когда мы приехали домой, Танька с гордостью сказала родителям:
– Наша Ольга вывела убийцу на чистую воду. – Тут мы вспомнили, что все это время мама пребывала в неведении, по какой такой причине я застряла в Дубровке. Танька прикусила язык. Мама побледнела, а папа вознамерился вызывать «Скорую», но обошлось. Я вспомнила про тетю Клаву и позвонила ей. О своих достижениях я распространяться не стала (в милиции настойчиво рекомендовали помалкивать), сказала просто, что завтра вернусь.
На следующий день Танька милостиво дала мне машину, чтобы я съездила за своими вещами. К тому моменту я была уверена: коли уж у Самарского крупные неприятности, то и возвращаться в Дубровку я могу без всяких опасений. Но еще по дороге мне позвонила Танька и доверительно поведала, что если с убийством семнадцатилетней давности все более-менее ясно, то с убийством Костолевского вышла неувязочка: в ту ночь Самарский действительно был в Москве, праздновал юбилей товарища-депутата, чему есть множество свидетелей. Однако меня это не обескуражило: подобные хитрости хорошо известны любителям детективов, тряхнут друзей как следует, и выяснится, что они попросту лгут, прикрывая Самарского.
Тетя Клава встретила меня ласково. Только я хотела сообщить ей, что вернулась для того, чтобы забрать вещи, как позвонила Молчанова.
– У меня муж уезжает в город, вернется только завтра. Я была бы очень рада, если бы вы зашли вечером ко мне на чашку чая.
Я тут же согласилась. Пришлось звонить сестрице и долго объясняться. Так как убийца находился под пристальным вниманием милиции и здесь мне ничего не угрожало, возразить ей было нечего. Она заикнулась было о машине, но я напомнила, что сестре грех жмотничать. После работы Танька все-таки приехала на такси и забрала свою ненаглядную «Альфа-Ромео», а я отправилась на озеро. До встречи с Анной оставалось еще много времени.
На пляже, как всегда, было многолюдно, но Кирилла среди отдыхающих я не обнаружила. Искупавшись и с полчаса поглазев по сторонам, я пришла к выводу, что вполне могу заглянуть к нему по-дружески.
Его машина стояла рядом с домом, а сам он устроился в своей излюбленной позе на веранде со стаканом пива в руке. Увидев меня, он чуть не подавился.
– О господи! – воскликнул он со стоном. – Опять ты. Все враги повержены, чего тебе еще надо?
– Я просто шла мимо…
– Ну так и шла бы себе.
– Ты что, нисколечко не рад меня видеть? – растерялась я и, как видно, от растерянности мгновенно поглупев.
– Слушай, отстань от меня, а? Я совершенно не готов к высоким чувствам. Я же говорил тебе, у меня кризис, я хочу побыть в тишине, наедине с природой. Ты и тишина вещи совершенно несовместимые.
– Ты хотел побыть наедине с природой, поэтому сразу же завел роман с Машей, – ядовито ответила я, очень сожалея, что пришла сюда. Но повернуться и с достоинством удалиться почему-то не могла.
– От Маши я счастливо отделался. Избавиться от тебя гораздо сложнее.
– Ты меня нарочно дразнишь, – нахмурилась я. Он поставил стакан на перила, поднялся, подошел ко мне, тяжко вздохнул и покачал головой.
– Ладно, заходи.
– И не подумаю.
