Не успела я решить, что мне делать, выметаться на улицу или ждать здесь, как хлопнула дверь нашей квартиры, и Севка скатился по лестнице, вопя во все горло:
– Идиотка, истеричка припадочная. – Притормозил возле меня и заявил: – Она совсем с ума сошла.
– Оба хороши, – дипломатично ответила я и не спеша стала подниматься по лестнице. Севка в досаде плюнул и покатил дальше, а я вошла в квартиру и, заглянув в кухню, убедилась, что Ритка со свирепым видом пьет валерьянку.
– Скотина, – с чувством заметила она, гневно сверкая глазами, валерьянка пока не действовала.
– Брось его, – внесла я разумное предложение.
– Тебе надо срочно выйти замуж, – обрадовала меня Ритка, – так больше продолжаться не может.
Наверное, соображала я в тот день не очень, да и мачеха нервничала, в общем, потребовалось уточнение:
– Что не может?
– Весь этот сумасшедший дом.
– Если ты имеешь в виду своего возлюбленного, то я понятия не имею, как ваши скандалы связаны с моим замужеством.
– Скандалы здесь совершенно ни при чем, то есть скандалы сами по себе, а ты сама по себе.
– Вот именно.
– Вот именно, – передразнила Ритка. – С тобой одни несчастья, я не могу видеть, как ты мучаешься, мало мне своих проблем… так никаких нервов не хватит. Я, можно сказать, живу на валерьянке.
– Замуж я не против, только вот за кого?
– А этот парень, что сегодня приезжал? Кто он? Надеюсь, не женат? Впрочем, это неважно.
– Как для кого, – флегматично пожала я плечами. Признаться, разговоры о замужестве мне изрядно надоели, никакого от них толку, если желающих связать со мной судьбу попросту нет.
– Кто-то обязан о нас заботиться, – изрекла Ритка, постепенно меняя окраску с багровой на ярко- розовую.
– Хорошая мысль.
– Мы не можем больше так существовать, именно существовать, жизнью это не назовешь. Я себе вторую неделю костюм не могу купить.
– Это ужасно.
– Ничего смешного. От Севки только нервы, а когда наш папа был жив, то обещал златые горы. Никому нельзя верить…
– По какому поводу скандалили? – проявила я живейший интерес, чтобы поддержать разговор. – Или так, без повода, из любви к искусству?
– Как ты можешь? – укорила меня Ритка. – Я попросила этого негодяя вынести мусор, и что, ты думаешь, он мне ответил?
– Представляю…
– Вот-вот, выгнать его к чертовой матери.
– Выгони, – согласилась я, и Ритка сразу загрустила.
Решив, что разговор можно считать законченным, я ушла в свою комнату, размышляя, чем себя занять. Не худо бы вернуть подруге долг, но машины у меня нет, а троллейбусов я теперь опасалась. От размышления меня отвлек телефонный звонок, звонила Ирина Золотнянская, которая снимала у нас одну из квартир. Ритка, возникнув в моей комнате, сунула мне в руку трубку и буркнула:
– Тебя. – Но осталась стоять, навострив уши.
– Маня, – голос Ирины звучал взволнованно, – у тебя неприятности?
– У меня полно неприятностей. Какие ты имеешь в виду?
– Только что приезжали двое типов, форменные сумасшедшие, я сама с ними едва не сошла с ума.
– Сочувствую.
– Они не ко мне, они к тебе приезжали.
– Зачем?
– Господи, ну откуда же мне знать? Явились и с порога: «Ты Смородина Мария Анатольевна?» Я говорю: «Нет». А они: «Чего ты нам мозги пудришь?» Я оглянуться не успела, а эти чокнутые уже в квартире. Еле от них избавилась, пришлось паспорт показать, что это не ты, а я. Представляешь?
Услышанное произвело на меня впечатление.
– Зачем я им понадобилась? – испугалась я. Тут надо пояснить, что прописана я была как раз в той квартире, что снимала Ирка, хотя ситуацию это, конечно, не прояснило, мало того, еще больше запутывало. – Ведь что-то они говорили?
– Да ничего толком. Нужна ты им, срочно. По важному делу. Какие у тебя дела с бандитами?
Тут я здорово перепугалась и жалобно пискнула:
– Они бандиты?
