гораздо быстрее родной милиции, и итог для него будет неутешительным.
– Допустим, все так и есть, – согласилась я. – Но если старик позвонил Павлику, какой был смысл его убивать, раз он все уже разболтал? По-моему, разумнее просто уносить ноги.
Стас с минуту таращился на меня не моргая, наверное, опять думал.
– Хорошая мысль, – кивнул он наконец.
– Чего в ней хорошего? – возмутилась я.
– То, что старик убийцу не знал, а позвонил с желанием предупредить, что кто-то интересуется Севкой. Он вернулся в контору, тут появляется убийца и задает пару наводящих вопросов, затем решает, что старик может быть опасен, и в результате у нас на руках труп. Допустим, убийца тот самый парень…
– Которого я трижды видела? С таким же успехом им может оказаться любой другой. Я встретила его в доме Славки, потом в подъезде, когда пряталась от дождя, и в компании Севки. Подъезд отбросим, остаются Славка и Севка. Ты же сам говорил: что общего у подручного бандитов на шикарной «Ауди» и алкаша, сдающего бутылки? Да они знать друг о друге не знали. Так что маловероятно, что парень на «Хонде» шел к Славке. – В тот момент я горько сожалела, что не проявила должного любопытства в нужное время: что бы мне тогда не подняться на пару ступенек и не посмотреть, в какую квартиру войдет парень?
– И все-таки тут что-то есть, – упрямо сказал Стас, а я согласно кивнула, потому что к чужой интуиции относилась с уважением. Может, потому, что моя всегда меня подводила.
– Завтра утром навестим алкаша Олега, может, он и окажется тем самым парнем. – Я и сама в это не верила, и Стас, судя по всему, тоже, оттого и усмехнулся. Тут мы наконец заметили, что стоим возле подъезда дома, где жил Стас, и стоим, должно быть, уже давно, занятые разработкой версий, а Ритка, если заметила нас из окна, небось бьется головой о стену, пытаясь решить, что за напасть на нас обрушилась, коли не поднимаемся мы в квартиру.
Я поторопилась успокоить ее, но Ритка вовсе не билась головой о стены, она сидела в кухне и, рискуя лишиться зрения, так как не включая свет, разглядывала журнал. На столе стояло с десяток салатов, а в середине его красовался фирменный торт, утыканный свечками.
– У тебя что, день рождения? – насторожился Стас, потрясенный этим изобилием.
– Нет. Просто я должна быть хоть чем-то полезной. Вы где-то носитесь целыми днями, а я вас кормлю. Есть новости?
– Сколько угодно, – махнула я рукой. – И ни одной доброй.
– Я так и знала, – вздохнула Ритка. – Днем прилегла ненадолго и видела во сне дохлую рыбу. Какие после этого добрые вести.
– Не огорчайся, мы ведь только первый день ведем расследование, может, нам повезет?
– Это тебе-то повезет? – усмехнулась она, а я пожала плечами.
Стас между тем вымыл руки и устроился за столом. Аппетит у него был отменный, и это несмотря на неудачи и позднее время.
Я рассказала Ритке о наших изысканиях, она немного покритиковала нашу нерасторопность, образ мыслей и отсутствие свежих идей, но своих идей не предложила. Потом вспомнила про папу, который до сих пор находится неизвестно где, и заревела. А Стас не к месту заявил:
– Широкая общественность утверждает, что вы богатые наследницы.
Слезы на Риткиных глазах мгновенно высохли. Я-то думала, она кинется на Стаса и разорвет его в клочья, потому что посягательств на сокровища мачеха не выносила, да и расположение ее духа тому соответствовало, но вместо этого она вдруг согласно кивнула и сказала:
– Если поможешь мне выпутаться из этой истории, получишь половину моей доли. При свидетеле клянусь.
– А доля большая? – насторожился Стас.
– Не маленькая.
Ритку я прекрасно понимала – легко обещать то, чего у тебя нет и вряд ли будет, но выражение глаз Стаса мне не очень-то понравилось, кажется, это называется алчным блеском, хотя в его случае там полыхали прямо-таки костры.
Он плотоядно ухмыльнулся, глядя почему-то на меня, а не на Ритку, а я тяжко вздохнула и тоже вспомнила папу.
Возможно, поэтому он мне приснился. Если дохлая рыба снится к дурным вестям, то мне следовало ожидать новостей хороших, потому что папа был жив, здоров и весел. Полеживал себе на острове с одинокой пальмой в центре (обычно так изображают необитаемый остров: холмик, пальма и одичавший Робинзон), так вот, папа на одичавшего вовсе не походил и был вполне доволен, правда, выговаривал мне: «Маня, чем ты там занимаешься? Меня все это тревожит. Я твой отец и имею право хоть на старости лет пожить спокойно, без мыслей о конфискации, а ты меня волнуешь». – «Извини, папа», – пробормотала я и в этот момент проснулась и поначалу решила, что на постели сидит папа, но тут Стас сказал:
– Я тебя напугал?
– Чего тебе по ночам не спится? – буркнула я. – На тот случай, если у тебя золотая лихорадка, предупреждаю: Ритка все врет, чтоб ты трудился активнее на ниве ее освобождения от возможной уголовной ответственности. Ничего нам папа не оставил, если деньги у него и были, нам о них неизвестно, но и в том, что были, я сильно сомневаюсь, папа много пил, а тратил еще больше. Он вообще не жаловал сбережения, потому что…
– Боялся конфискации, – подсказал Стас.
– Вот-вот. Так что иди себе спать.
– Я совсем не поэтому здесь, – обиделся Стас. – Я размышлял. Мне не спалось, и я размышлял.
– Что-нибудь придумал? – обрадовалась я и даже приподнялась на постели, ожидая чуда. Сон-то в
