– Почему это? – вроде бы обиделся он.
– Мне мужчины вообще не нравятся. Издержки профессии. Привыкаешь видеть в них только клиентов.
– Ни одному твоему слову я не верю.
– Что касается того пункта, где говорится о тебе, все чистая правда, – зевая, сказала я и почти мгновенно уснула.
Когда я вновь открыла глаза, Антона в комнате не было. Я вскочила и увидела на столе салфетку, которую Антон за неимением бумаги использовал для своего послания. «Вернусь часа через два. Из номера не выходи». Ниже – время написания записки. Ушел он полтора часа назад. Рядом с запиской стояла бутылка минералки и тарелка с двумя бутербродами с сыром. Забота о моем желудке тронула, я съела бутерброды, приняла душ, заправила постель и решила посмотреть телевизор, благо делать мне все равно нечего. Я перещелкивала каналы, пока не остановила свой выбор на мультиках. Вот тут дверь открылась, я обернулась с намерением приветствовать Антона, но вместо этого сказала:
– Чтоб вам пропасть.
Передо мной предстали рослые молодые люди с очень суровыми лицами. Один взирал на меня сквозь темные очки, другой жевал спичку. Вне всякого сомнения, я видела его в подворотне «Астры», а еще в «БМВ» возле дома Сажина. Именно жующий предложил мне дружески:
– Потопали.
– А я не хочу, – с улыбкой ответила я и заработала подзатыльник. Я со вздохом поднялась и направилась к двери. Один из парней шел впереди, другой сзади, едва не наступая мне на пятки. – Чего-то я вас раньше не видела, ребята, – сказала я, потому что чувствовала себя неуютно, а данная фраза представлялась мне неплохим началом для дружеской беседы. Но ответом меня не удостоили.
По пожарной лестнице мы спустились на первый этаж и вышли через дверь, снабженную табличкой «Посторонним вход воспрещен». Прямо на тротуаре в нескольких метрах от двери стоял знакомый мне «БМВ», а я нахмурилась, потому что в голову с большим опозданием пришла весьма любопытная мысль: что-то я не припомню, чтобы Гришкины ребята разъезжали на таких тачках. Я почувствовала нечто, подозрительно напоминающее панику. Не оттого даже, что вляпалась по полной программе, а потому что ничего не понимала: все происходящее казалось неправильным. Последующие события лишь укрепили мои подозрения. Парень, не расстающийся со спичкой, открыл багажник и лениво предложил:
– Залазь.
– Да пошел ты… – ответила я, он толкнул меня кулаком в грудь, я налетела на второго парня, получила еще один тумак и завалилась в багажник, крышка тут же захлопнулась, я едва успела подобрать ноги и с остервенением подумала: «Если это все-таки Гришка, я его убью». Но сердце беспокойно ныло, и в то, что в этом лучшем из миров все хорошо, я как-то сразу верить перестала.
Заработал двигатель, и мы тронулись с места. Ранее путешествовать в багажниках мне не приходилось, возможно, по этой причине путешествие показалось долгим, а когда оно закончилось, я глазам своим не поверила: мы находились в уже знакомом мне Лаврушенском переулке, во дворе мастерской по изготовлению памятников. Тут выяснилось, что от мастерской остались только вывеска, куча щебня во дворе и метровый слой белой пыли, должно быть, люди в данном районе были выдающимися долгожителями и бизнес пришел в упадок. Лично я об этом очень сожалела, потому что рассчитывать на то, что какой-нибудь случайный прохожий, заподозрив неладное, вызовет милицию, не приходилось. Пристрастие ребят к данному конкретному переулку тоже внушало тревогу. Меня в прошлый раз здесь едва не укокошили, и если эти двое друзья тех двоих, очень вероятно, что они исправят ошибку своих товарищей.
Между тем меня сопроводили в дом, весь первый этаж которого недавно занимала мастерская. Деревянные столы вдоль стен, лавки, два стула, деревянная перегородка, за ней крохотная каморка в одно оконце, продавленный диван без спинки и стол. На столе пустая поллитровка, два стакана и остатки закуски на газете. Чтоб мне пропасть, если это Гришкины парни. Господи, во что же угораздило вляпаться? Может, он окончательно рехнулся и решил таким образом произвести впечатление? Он обожает все запутывать и всех водить за нос. Ладно, посмотрим, что из этого выйдет. «Спокойствие, – посоветовала я себе. – Ни в коем случае не поддавайся панике». Но на деле получалось это неважно. Парень опять толкнул меня, и я приземлилась на диван. Наконец-то выплюнув свою дурацкую спичку, он достал из кармана телефон и протянул мне.
– Звони.
– Кому? – нахмурившись, задала я, с моей точки зрения, очень своевременный вопрос и получила по зубам.
– Звони, сучка, – начал злиться парень.
– Я ж не отказываюсь, – заныла я. – Вы скажите, кому звонить-то.
– Своему хахалю, – ответил второй парень, пристраивая свой широкий зад на подоконнике. Вопрос поставил меня в тупик. Я перевела взгляд с одного сурового лица на другое и уточнила:
– Антону?
– Ты долго будешь дурой прикидываться? – зарычал парень, лучше бы он продолжал грызть спичку, может, его это успокаивает. – Звони Гришке.
Вот тут я уверилась, что по-настоящему влипла, облизнула губы и поинтересовалась:
– Что я должна ему сказать?
– Скажешь, чтоб сюда приехал, сейчас. И вот что, в твоих интересах, чтоб он не мудрил и явился один. Если нам что-то не понравится, а нам многое не нравится в этой жизни, смерть у тебя будет такой хреновой, что я уже заранее лью слезы.
– Давайте-ка уточним, – вздохнула я. – Я правильно поняла задание: Гришка должен приехать один и о своем путешествии помалкивать. Так?
– Так, – кивнул тип на подоконнике.
– В противном случае мне мало не покажется.
