– Только ему и работать, – покачала головой бабка. – Кто это вас надоумил?
– Знакомый. Сказал, времени у него сколько угодно.
– Это точно, – кивнула она, садясь рядом. – Только какая уж там работа, парализованный он, потому и дверь не открыл. Дочка, должно быть, на работе, а жена уж скоро год как умерла. Так что ваш знакомый чего-то напутал. Хотя, может, Таня, дочка то есть, подработать решила?
– А когда мне лучше подойти, чтоб ее застать?
– Вечером, попозже. Или в обед, с часу до двух. Она всегда в обед прибегает, чтобы отца накормить.
– Спасибо, – кивнула я и поспешно покинула двор.
Следующий дом оказался облезлой пятиэтажкой, у которой был такой вид, точно она пережила землетрясение, а потом ее кто-то торопливо поставил на место, да так и не собрался заняться ею всерьез: двери и рамы были перекошены, лист железа с козырька над одним из подъездов свисал чуть ли не до земли, во всех окнах подъездов не было ни одного стекла.
«Гарлем», – покачала я головой, подходя ближе. Через всю стену первого этажа от подъезда до подъезда шла надпись гигантскими буквами: «Спасибо городским властям за наше счастливое детство». Как видно, городские власти надписей не читали и с ответной благодарностью не спешили.
Я огляделась, высматривая какую-нибудь бабульку, но заметила только рыжего кота на скамейке, он лениво развалился и время от времени щурился, подергивая лапой. Пройдя до конца дома, я увидела чуть в стороне от асфальтовой дорожки доминошный стол под тополем, а за столом троих подростков, двое вроде бы дремали, а третий пытался что-то соорудить из спичек, они были разбросаны по всему столу.
– Ребята, пятнадцатая квартира в каком подъезде?
– А что? – оживился парень, до сей поры дремавший.
– Ничего, – пожала я плечами. – Просто спрашиваю.
– А зачем вам пятнадцатая квартира? – не унимался он.
– А тебе зачем это знать?
– Я из пятнадцатой квартиры. Чего надо?
– Родители дома?
– Не-а. А зачем они вам?
– До чего ж ты парень настырный, – засмеялась я. – Когда родители придут?
– Если вы мамку имеете в виду, то часов в девять, а батя здесь лет пять носу не кажет.
– Ясно, – кивнула я. – Значит, зайду в девять.
– Заходите, – проворчал он, нахмурившись и шаря по мне глазами.
Я пошла со двора, а он не удержался и крикнул:
– Зачем вам мамка-то?
Очень сомнительно, чтобы Здоровячок звонил парализованному мужчине или мамке сонного подростка. Если, конечно, эти люди не являются посредниками для передачи информации.
«Не мудри, – одернула я себя. – Это не шпионский фильм. Здоровяк вышел, позвонил, получил инструктаж и отправился восвояси. Значит, вся надежда на третий адрес».
Дом меня порадовал, он был встроен между двумя домами начала шестидесятых и выгодно от них отличался: одноподъездный, с полукруглыми балконами в центре и огромными лоджиями по бокам. Планировка окон пятого этажа намекала, что комнаты здесь расположены в двух уровнях.
«В таком домике Толстяку жить не стыдно», – порадовалась я, направляясь к подъезду.
Дверь, наполовину стеклянная, запиралась на цифровой замок, справа на стене – звонок и телефон. Я сняла трубку, набрала нужный мне номер и немного послушала гудки. Потом нажала кнопку звонка. Послышались шаги, и вскоре я увидела парня лет двадцати, высокого, плечистого, с широким простым лицом и небесно-голубыми глазами. Он посмотрел на меня сначала с любопытством, потом с удовольствием, открыл дверь и, отступив в сторону, спросил:
– Вы к кому?
– Одиннадцатая квартира, – не очень любезно бросила я.
– К Старосельцеву? – поднял брови парень. – А его нет.
– Неужели? – Я презрительно усмехнулась. – Это он вас просил мне соврать?
– Нет, – слегка растерялся парень. – Никто меня не просил. Его правда нет, уехал час назад. Вот телефон, позвоните.
– Если у него хватило ума предупредить вас, то уж трубку он точно не снимет.
– Никто меня не предупреждал, – нахмурился парень, глядя на меня во все глаза. Выходит, магазины я сегодня посетила не зря.
– Послушайте, – начала я, вскинув голову на возможную высоту. – Я уже с полчаса болтаюсь возле его дома и сама видела, как он пять минут назад вошел в подъезд. Поправьте, если ошибусь: рост метр семьдесят, вес килограммов сто двадцать, глупая, круглая физиономия с веснушками и оттопыренными розовыми ушами. Плешивая голова с венчиком рыжеватых волос. Мерзкий скучный тип и сукин сын к тому же. Или у вас живет еще кто-то, попадающий под это описание?
– Нет, – не удержавшись от смешка, ответил парень. – Это он, но, честное слово, леди, вы ошиблись, он
