разлучницу и накануне их возвращения навестила Костика, открыв ему глаза на змею, которую он пригрел на своей груди. Несмотря на жаркую встречу, Юлька, в принципе, осталась довольна, обретя долгожданную свободу. Костик ушел в запой, обвиняя всю женскую половину человечества в коварстве, чужой муж был возвращен в лоно семьи и признаков жизни не подавал.
В одном я вынуждена была согласиться с Юлькой: фантазия у Костика начисто отсутствует. С другой стороны, оскорбленный в лучших чувствах человек на многое способен, и, сворачивая во двор Юлькиного дома, я убедила себя: нынешний шутник и есть Костик, хотя бы по той причине, что никто другой мне на ум не приходит.
Я бросила машину возле подъезда, стала подниматься на третий этаж и между первым и вторым на лестничной клетке столкнулась с Юлькиной соседкой, Серафимой Ивановной, дамой далеко за шестьдесят, грузной, страдающей одышкой и неуемным любопытством ко всему, что ее не касается.
– Здравствуй, Лиза, – сказала она, замирая на верхней ступеньке, я метнулась вправо, потом влево, сказав: «Здравствуйте», но, поняв, что тетка является непреодолимой преградой, не удержалась и вздохнула. – Юля дома, – сообщила она, и мне стало ясно: это только начало разговора, поддерживать который я не собиралась, но Серафиме Ивановне до этого не было никакого дела.
– Знаю, – ответила я и взглянула жалобно, однако сострадания не вызвала.
– Они что, так и не помирились? – вопросила она и, дав понять, что никуда не спешит, положила правую руку на перила, а левую уперла в бок. Теперь обойти ее было попросту невозможно.
– С Костиком? – спросила я.
– С Костиком. Хороший парень, руки золотые. Чего ей еще надо? Вертихвостка, вот она кто. Так ей и передай. Что ни день, то новый жених.
– Вы преувеличиваете, – вступилась я за подругу.
– Ничего подобного. Вчера тут один ошивался. Про нее расспрашивал.
Я почувствовала неприятный холодок и нахмурилась, что не осталось незамеченным.
– Я так ему и сказала: вертихвостка, вот она кто. Пусть не обижается. Парень такой хороший, а она…
– Какой парень? – перебила я.
– Костик, конечно, – удивилась Серафима Ивановна. – Всем соседям нравился, всегда поздоровается, поговорит, уважительный такой. И ремонт ей сделал. Целыми вечерами дома, все своими руками, где она еще найдет такого?
– А что за парень о ней выспрашивал? – собравшись с силами, спросила я.
– Пес его знает. Смурной какой-то. Глазами так и зыркает, а в лицо не смотрит…
– Что его, собственно, интересовало?
– Как что? С кем она живет…
– А почему его это интересует, не объяснил?
– Нет.
– Вам не показалось это подозрительным?
Лицо Серафимы Ивановны окаменело, она устремила невидящий взгляд куда-то поверх моей головы и замерла.
Я опять вздохнула, но уже не пыталась обойти ее, терпеливо ожидая ответа.
– А чего такого-то? – наконец очнулась Серафима Ивановна. – Спросил, в какой квартире Юля Пучкова живет. На улице к нам подошел, когда мы с соседкой гуляли. Я сказала, в какой, а он спросил: «Она одна живет?» Ну, я и ответила.
– Как парень выглядел?
– Обыкновенно, – пожала она плечами. – Я думала – ухажер ее новый.
– Кепка на нем была? Надвинута на самые глаза? И борода?
– Точно, – Серафима Ивановна приложила руку к груди, сверля меня взглядом. – Знакомый, что ли?
– Нет. Просто вчера по телевизору передавали приметы одного из квартирных воров. В кепке и с бородой.
– Господи… – Серафиму Ивановну шатнуло, и я пожалела о своей шутке, испугавшись, что она в избытке чувств рухнет на меня и непременно раздавит. – Неужто правда?
Тут над головой я услышала шаги, а потом и Юлькин голос:
– Лизавета, куда ты пропала? На Серафиму нарвалась?
– Здравствуй, Юленька, – задрав голову, пропела Серафима Ивановна. – А мы тут стоим, разговариваем.
Она торопливо посторонилась, и я стала подниматься по лестнице. Неприятный холодок не проходил. Несмотря на мои недавние утверждения, неизвестный парень Костиком никак быть не мог, маловероятно, чтобы глазастая Серафима его не узнала, даже если он обзавелся бутафорской бородой. И зачем ему приставать к ней с вопросами и вообще идти сюда? Допустим, он хотел узнать, не посещает ли кто Юльку, но ему достаточно позвонить Серафиме по телефону, та на радостях все выложит, да еще и присочинит. Значит, это был кто-то из его приятелей. Самому Косте являться сюда неловко, вот он и подослал этого типа. Судя по описанию, тот же парень спрашивал Пучкову в редакции…
Юлька стояла на лестнице и наблюдала за тем, как я поднимаюсь.
– Повезло? – спросила она, имея в виду Серафиму. Я кивнула. – Я в окно видела, как ты подъехала. И