Я открыла глаза и тревожно посмотрела на часы: 5.45. Вскочила и кинулась к окну. Джип все еще торчал под окнами, я нахмурилась. Что-то в нем было странное. Я прошла в кухню, заварила кофе и стала наблюдать за тем, как трудится наш дворник, дядя Вася из тринадцатой квартиры. Он мел дорожку перед подъездом, неумолимо приближаясь к джипу, а я вышла на балкон и хмуро уставилась на дверь со стороны водителя. Она была открыта. Не распахнута, нет, а чуть-чуть приоткрыта, точно что-то ей мешало. Я присмотрелась и поняла что: мужской ботинок. «Это как же он сидит?» – изумилась я, потом, швырнув чашку в мойку, бросилась к двери и, забыв одеться, в футболке, в которой спала, босиком выскочила на улицу.
Дядя Вася как раз поравнялся с джипом, я подбежала и дернула на себя дверь машины. После чего мы с дворником переглянулись, он сказал: «Мать честна…», а я: «Мамочка…» – и оба устроились на асфальте, потому как на ногах устоять было трудно: в «Тойоте» друг на друге лежали два трупа. Без голов, то есть они вроде бы были, но в таком виде, что лучше б их и вовсе не было. Вместо лиц – кровавая каша. Мы еще раз переглянулись с дядей Васей и дружно заорали. Орали мы довольно долго и громко, пока в своем кухонном окне не возник Вадик и не спросил:
– Вы чего, спятили, что ли?
– Вызови «Скорую»! – крикнул дядя Вася, матюгнулся и добавил: – Нет, милицию.
– А зачем? – удивился сосед. – И чего вы на асфальте сидите? – По утрам Вадик всегда малость заторможенный.
– Да звони ты в милицию, олух! – заорала я, наконец-то приходя в себя. – Здесь людей убили.
Слово «убили» оказалось магическим: разом в большинстве окон возникли лица – мужские, женские и даже детские, а возле джипа вскоре собралась толпа.
Кто-то все-таки вызвал милицию, и они приехали. К месту происшествия пробираться им пришлось сквозь сомкнутый строй граждан.
– В чем дело? – спросил пожилой коротышка в погонах капитана, и все разом заговорили. Больше всех старался дядя Вася, красочно рассказывая, как обнаружил покойников, отведя себе в рассказе ведущую роль, чему я по понятным причинам не препятствовала, потихоньку выбралась из толпы и сбежала домой.
«Выходит, это те самые, что поджидали меня в парке, – носясь кругами по комнате, лихорадочно думала я. – Задание оба раза провалили, и в лесу, и в парке, и их за это убили, а может, не за это, поди разберись».
Вдоволь набегавшись, я постояла под душем, а потом решила лечь спать: голова болела, а чем себя отвлечь от горьких мыслей, я не знала. Сон, как известно, все лечит, и я забралась под одеяло. К этому моменту убитых увезли, машину тоже, милиция отбыла, толпа рассосалась, и под окнами стихло.
В десять позвонил Витька и принялся жаловаться на жизнь: раз пять произнес: «Это невыносимо!», еще раз спросил: «Ты действительно ничего не знаешь?» – и бросил трубку. И себе не помог, и меня расстроил. Я хотела рассказать ему о трупах во дворе, но передумала: у человека горе, а объяснять, почему эти трупы меня так взволновали, не хотелось. Испугалась я здорово и с удовольствием тоже кому-нибудь пожаловалась бы на жизнь, а еще лучше – улетела бы к Ленке. Однако, пока не найдется моя непутевая подружка, сделать это не могла. Поэтому и печалилась.
В дверь позвонили, я испугалась, но пошла открывать. На пороге стоял незнакомый мужчина: высокий, спортивный, а главное, блондин. Ярко-синие глаза смотрели на меня с тихой лаской. Приди он неделю назад, я бы упала в обморок от счастья, но, вспомнив, что один раз судьба уже посылала мне блондина, а также что из этого вышло, радоваться я не спешила и даже улыбаться не стала.
– Извините. – Он нерешительно улыбнулся. – Матвеева Татьяна Юрьевна здесь живет?
– Здесь, – вздохнула я, врать не было смысла.
– Это вы?
– Я. А вы кто?
– Мое имя Корнилов Михаил Алексеевич. Можно мне войти?
– Зачем? – насторожилась я.
Он уже занес ногу над порогом, да так и замер, взглянул на меня растерянно и пояснил:
– Я хотел бы с вами поговорить.
– О чем, интересно?
– В двух словах не объяснишь. Можно, я войду? – и опять попытался.
– Нет, нельзя, – сурово ответила я. – Я вас не знаю и разговаривать с вами не хочу.
Он лучезарно улыбнулся, а я нахмурилась: «Симпатичный» – и даже вздохнула. Парень наверняка знал, что после такой улыбки его впустят куда угодно, но я вовремя вспомнила о другом таком же симпатичном и опять сказала:
– Нет.
Он вроде бы задумался, дверь я не закрывала, продолжая смотреть на него, и он спросил:
– Вы чего-то боитесь?
– Чего это мне бояться? Просто я не пускаю в квартиру кого попало.
– Слушайте, мне действительно надо с вами поговорить. Честное слово. Вам совершенно нечего бояться. Если вы сейчас заняты, скажите, когда мы смогли бы встретиться.
– Не хочу я с вами встречаться. Уходите и не вздумайте звонить. Не то милицию вызову.
– Не надо, – серьезно сказал он. – Я сам из милиции.
Он протянул мне удостоверение, я его тщательно изучила и вернула, но впускать красавчика в квартиру
