Тут пошли вещи прямо-таки удивительные. Парень, которого держал Пашка, странно крякнул и осел, Пашкин кулак обрушился на стриженую голову верзилы, которую он как раз высунул из машины, в руках моего бывшего дружка появился пистолет, тот самый, что он успел выхватить у верзилы, и началось что-то вовсе невообразимое. Кто-то трижды выстрелил, а я охнула, упала на пол и визжала до тех пор, пока Пашка не сказал:
– Кончай орать-то…
Тогда я высунула голову и огляделась. Все враги были повержены. Верзила, лежа на асфальте, начал подавать признаки жизни, Пашка подошел и ударил его ногой по голове. И еще двоих тоже. Четвертого бить было без надобности, пули, предназначенные герою, который теперь бил людей по головам, достались несчастному парню. Выглядел тот жутко, и я поспешно отвернулась.
– Стрелять-то ни хрена не умеют, – проворчал герой и со злостью пнул верзилу еще раз. – Машину испортили, сволочи.
Один из парней глухо простонал. У него была прострелена рука, кровь тонким ручейком струилась по асфальту. Где-то вдали зазвучали сирены.
– Пора сматываться, – забеспокоился Пашка, сел в машину, и мы полетели по проспекту, подальше от злополучного места. Я клацала зубами и смотрела в окно. Увидев, что мы проезжаем мимо областной прокуратуры, крикнула:
– Останови!..
Пашка глянул в окно и сказал:
– Если ты туда намылилась, то там по ночам не работают.
– Ну и что, останови. Я не хочу находиться с тобой в одной машине.
– С чего это вдруг? – удивился он.
– С того, что ты мерзавец. Предатель – вот ты кто.
– А ты дура.
– Конечно, раз поверила такому негодяю… «Я ее на дороге подобрал, что хотел, уже получил», – передразнила я и вцепилась Пашке в волосы, они были короткими, ухватилась я неловко, и особого удовлетворения это мне не принесло.
Плавно тормозя, он прижал машину к тротуару.
– А, так ты поэтому? – сказал весело. – Ну, извини, данные конкретные слова произносить не стоило, теперь я вижу это совершенно отчетливо. А ты все-таки дура, потому что поверила, что я всерьез все это говорил и бросить тебя хотел на произвол судьбы. А я, между прочим, пудрил врагам мозги и спасал наши задницы.
– Свою задницу ты спасал, – съязвила я.
– Конечно, она у меня одна, хоть и не такая шикарная, как твоя. Я все сделал правильно, ты сама в этом убедилась и, вместо того чтобы обзывать всякими неприятными словами и хватать меня за волосья, могла бы выразить мне словесную благодарность за мужество в бою, а несловесную благодарность я приму чуть погодя с еще большей радостью. Прикинь, какой тебе мужик достался: пять секунд – и четверых завалил как нечего делать. Даже лучше, чем в кино. Ну, давай скажи: Паша хороший.
– Придурок ты… Но дерешься, конечно, ловко. Когда за шулерство по морде бьют, чему хочешь научишься.
– Сейчас врежу, – заявил Пашка, сверкнув глазами, но не напугал меня.
– Врезал один такой… Все равно ты мерзавец, теперь мне это совершенно ясно.
– Вот ведь дура, навязалась на мою голову. Я тебе русским языком объясняю: я все нарочно говорил, чтобы выиграть время и спасти тебя, радость моя, от цепких рук подлецов и убийц. Между прочим, мне по башке стукнули, и ты могла бы проявить сочувствие.
Тут я сообразила, что мы с Пашкой дискутируем, находясь в машине на какой-то темной и совершенно незнакомой улице, я зябко поежилась, вспомнив недавнее нападение, и спросила несколько невпопад:
– А куда мы едем?
– Никуда. Мы на месте стоим.
– Но план у тебя есть? – забеспокоилась я.
– Возможно. Это зависит от того, продолжаем мы работать в паре или ты в принципе не желаешь иметь со мной дело.
– Продолжаем, – проворчала я. – Хотя даже во спасение говорить гадости было ни к чему, мог бы выразиться как-то иначе, а то выходит, ты меня на дороге подобрал, точно я какая-нибудь шлюха…
– А где я тебя подобрал на самом деле? – наморщил лоб Пашка.
– Это я тебя подобрала и очень об этом сожалею.
– Ладно. Я уже извинился, больше не буду. Обещаю выбирать слова и выражения. Идет?
– Идет.
– Вот и отлично. Какая у нас сейчас главная задача? – спросил Пашка, я задумалась.
– Найти мента?
– Что мент? Мент и до утра подождет, никуда не денется. Главная задача – восстановить пошатнувшееся доверие, скрепить союз.
– Я не буду скреплять его в машине, в центре города, даже если улица без единого фонаря.
