– Он не вернется?
– Нет. Неделю носа не покажет. Потом явится и будет клясться, что пальцем меня не тронет.
– На его месте я бы поостерегся руки распускать. Отдача замучает.
– У меня нечаянно получилось. Разозлилась очень. При людях… стыдно, да и вообще… Все никак не могу с ним порвать.
– Что мешает?
– Привычка, наверное.
– Еще кофе?
– С удовольствием. Только я сама расплачусь. Ладно?
Я посмотрела на своего визави. Тридцать два года, разведен, в настоящее время постоянной подруги не имеет. Домой не спешит и рад случайному знакомству. Я старалась обнаружить в нем что-нибудь отталкивающее, но он был вполне приличным парнем, и я в досаде гнала прочь ненужные мысли. Мое дело привести его в парк, вот и все. Чем меньше я буду о нем думать, тем лучше.
– Мне пора, – взглянув на часы, объявила я. – Завтра на работу.
Я боялась, что он скажет «пока» и останется в баре, и одновременно очень хотела этого. Ник с меня шкуру спустит, а парень поживет лишние несколько часов. Только и всего. Так что в моих интересах, чтобы он оторвал задницу от стула. Витька с дружками ждет на улице, и до своего дома ему сегодня все равно не дойти, а мои душевные муки гроша ломаного не стоят. Хотя, конечно, я могу его предупредить. Почувствую себя человеком, правда, очень непродолжительное время. Ну, давай, парень, поднимайся… Поднялся.
– Я тебя провожу. Что, если твой дружок болтается по соседству?
– И что? Набьешь ему морду?
– Почему бы и нет? – улыбнулся он, подхватил куртку, которая висела на спинке стула, и мы пошли к выходу.
– Похвальная тяга к печатному слову, – веселился Ник, беря у меня из рук газету. – Все прошло отлично. Даже поганая «Вечерка» не вякнула, что это заказное убийство. «Разыскивается девушка…» – процитировал он. – Описание совсем тебе не подходит, фоторобот вовсе никуда не годится. «Браслет из крупных жемчужин…» Это что такое?
– Жемчуг искусственный, купила на распродаже, их только что не бесплатно раздавали. Уже выбросила. Зато девицы по соседству смотрели на браслет, а не на мою физиономию.
– Восхищаюсь твоей предусмотрительностью.
– Все для тебя, родной. Лишь бы ты остался доволен. Что там с убийствами? – помедлив, спросила я.
– С какими?
– Если тебе пришла охота повалять дурака, ради бога.
– С убийствами мрак кромешный. Менты решили – бандитские разборки. Им на фиг не надо носом землю рыть, без того забот выше крыши.
– Менты меня интересуют мало.
– Говорят, ты вопросы задаешь? Подалась в частные сыщики?
Я оставила его слова без комментариев.
Мы сидели в баре уже полчаса, и нежелание Ника говорить на волнующую меня тему здорово нервировало. Газета тоже раздражала. Не сама газета, естественно, а заметка о гибели журналиста. Его тело обнаружил милицейский патруль в три часа ночи. Мне очень хотелось выбросить этого парня из головы, но мысли о нем упорно возвращались.
– Тебе покойники снятся? – вдруг спросила я и тут же прикусила язык, но было поздно. Ник взглянул на меня, улыбка исчезла с его физиономии, и ответил он серьезно, чуть помедлив:
– Иногда. Но к этому привыкаешь.
– Правда?
– Конечно. Человек такая скотина, привыкает буквально ко всему. Сначала ты боишься, потом злишься, потом вовсе ничего не чувствуешь. Тебе давно пора переходить к следующей стадии. Все мы смертны, рано или поздно, но конец один, так что не вижу повода особо переживать… Мне шепнули, что у Сереги были большие долги, – после непродолжительной паузы сказал Ник. – Я проверил. Так и есть. Он задолжал всем казино в городе.
– И ему за это распахали шею? – усмехнулась я.
– Всякое бывает, – пожал Ник плечами.
– Трудно поверить, что кто-то решился на такое, зная, что Серега работал на тебя.
– Если долг большой, а человечек, то есть Серега, столь незначителен, то вполне могли… Меня его смерть не особенно взволновала, а хозяевам сейчас и вовсе не до таких мелочей. Их интересует, кто пронюхал о грузе. Менты на дороге ряженые, их личности до сих пор не установлены.
– Гастролеры?
– Скорее всего. Утечка информации, несомненно, произошла у нас. Разумеется, хозяев сие весьма насторожило. Логично предположить: кто-то из своих решил сорвать куш и смыться.
– Ты сам-то в это веришь? – усмехнулась я.
– Я – нет. – Ник был по-прежнему серьезен. – Но они такие затейники, что верят. Мое дело – слушать
