– У тебя сейчас очень смешное лицо. Гадаешь, не свалял ли дурака, явившись ко мне?
– Даже если и так. Между прочим, человек моего положения…
– Вот-вот, – перебила я. – Человек твоего положения обязан думать, что может себе позволить, а что нет. Я человек без положения и могу делать все, что мне взбредет в голову. – Я навалилась на него сверху и шепнула в ухо: – Знаешь, что пришло мне в голову сейчас…
Он усмехнулся, потому что идея ему понравилась, и на некоторое время забыл о своих подозрениях, но чуть позже беспокойство к нему вернулось.
Мы стояли под душем, и я всерьез опасалась, что усну, прижавшись к его плечу, и ничего не имело значения, и мыслей не было, я просто прислушивалась к шуму воды и счастливо улыбалась, поэтому его вопрос слегка удивил.
– Чем ты занимаешься?
– Когда не сплю с тобой? Когда не сплю с тобой, я по тебе тоскую.
– Ты это и ему говорила?
– Нет. Он зануда и мне не нравился. Терпеть не могу зануд. Ты случайно не зануда?
– У меня назначена встреча. Я должен был отправиться на нее еще час назад. Завтра мне придется выдумывать какую-нибудь чушь, чтобы оправдаться. Я похож на зануду?
– Нет. Ты похож на мою мечту.
Когда мы вернулись в постель, он вновь задал тот же вопрос:
– Чем ты занимаешься?
– Сейчас?
Он прыснул.
– Не валяй дурака. Мне просто интересно знать. Учишься, работаешь?
– Я в творческом поиске. Такой ответ тебя устроит?
– А как же шеф?
– Как раз сегодня он меня уволил.
– Хочешь, помогу тебе с работой?
– Хочу, чтобы ты заткнулся. Ни малейшего желания говорить о работе. Через неделю у меня кончатся деньги, я надену деловой костюм и начну занудствовать. А сейчас я свободна как ветер. Или вместе со мной наслаждайся жизнью, или убирайся.
– А если я и вправду уйду? – спросил он с обидой.
– Выброшусь в окно. Прямо на твою красивую машину.
– Хорошо, поговорим о твоей работе через неделю.
– Все-таки ты зануда, – вынесла я вердикт.
– Не хочешь о себе рассказывать?
– Не хочу. В моей жизни ничего интересного, не считая тебя.
– Мне ты тоже вопросов не задаешь. Ты не любопытна?
– Беда с этими вопросами. Сейчас выяснится, что ты женат, я начну страдать, вместо того чтобы получать удовольствие. Я знаю твое имя, знаю, что ты классный любовник, на сегодня этого вполне достаточно. Вдруг наваждение пройдет так же внезапно, как появилось? Тогда узнавать о тебе что-то вовсе не понадобится.
– Я не женат.
– Хорошая новость. Но радоваться я подожду.
На встречу он не спешил, я могла поздравить себя с победой. Он ушел поздно, с сожалением на физиономии. Если бы я попросила, он бы, наверное, остался, но я просить не стала.
Два дня он не звонил. Должно быть, проявил любопытство. Узнать, кто я такая, для него труда не составит. Почему он этого уже не сделал, для меня загадка, может, считал, что это подождет, а может, был слишком занят. Я могла бы позвонить сама, но, естественно, даже и не собиралась. Ник тоже не появлялся. Предоставленная самой себе, я целыми днями торчала у Виссариона, покаянно сообщив, что приму любое наказание за прогул. Он ответил, что раз я работаю за харчи, то и говорить не о чем. Но я заявила, что чувствую себя обязанной, и вымыла в «Бабочке» окна. Он оценил мой трудовой порыв и накормил меня обедом.
Зато на следующий день у меня появилась Машка. Не одна, с Антоном. Он чувствовал себя не в своей тарелке и за все время произнес десяток слов, зато Машка выглядела абсолютно счастливой.
– Он переживает из-за Борьки, – шепнула она мне, когда я готовила гостям кофе. – Борька сам не свой. Он, кажется, всерьез влюбился. А Тони чувствует себя виноватым.
– В чем?
– В том, что все так получилось. Если бы он не пригласил Олега…
– Глупости, тот сам пришел.
– Конечно. Тони считает, что Рахманов сделал это нарочно, чтобы позлить Борьку, и он действительно переживает.
