– Еще как могу.
– Хорошо, я не могу. А у тебя еще тяготение к родному дому. Что мне прикажешь делать?
– Не лезть в мою жизнь.
– Поступим проще. Я сниму тебе квартиру, не хочешь в ней жить – не надо, будем там встречаться. Она станет нашим гнездом.
– Норой.
– «Гнездо» мне нравится больше.
– А мне меньше.
– Что сделать, чтобы ты заткнулась?
– Поцеловать.
Мы не успели поссориться – машина тормозила у моего подъезда.
– Не смей приставать ко мне в лифте, – шепнул он, отпустив машину.
– Я собираюсь принять душ и лечь спать.
– А что буду делать я?
– Понятия не имею. Могу почитать тебе сказку на ночь.
Он распахнул передо мной дверь подъезда, левую руку по-хозяйски устроив чуть ниже моей талии и весело скаля зубы, и тут я услышала:
– Юля.
Мы повернулись одновременно. На скамейке возле детских качелей сидел Борька. Поначалу я решила, что он пьян, потом оказалось, что просто выглядел паршиво. С его стороны было большой глупостью прийти сюда, еще большей – меня окликнуть. Борька поднялся и не спеша подошел к нам.
– Я хотел поговорить, – сказал он спокойно, глядя на меня и игнорируя Рахманова.
– Хорошо, – пожала я плечами. – Завтра. Идет? Я тебе позвоню.
– Нет, сейчас.
– Но…
– Сейчас самое неподходящее время, – вмешался в разговор Рахманов.
– Будь добр, помолчи, – попросил Борька.
– Вот что… иди, – сказал мне Рахманов, вновь распахивая дверь подъезда. – Я задержусь на минуту.
– Не задерживайся, разговаривать с тобой у меня нет ни малейшего желания, – заявил Борька с презрением.
– У меня тоже. Но иногда приходится. Было бы прекрасно, если бы ты забыл сюда дорогу.
– Это уж не твое дело.
– Мое. Понял? Я не желаю тебя здесь видеть.
– Я не спрашивал о твоих желаниях. Мне на твои желания…
– Оставь ее в покое.
– Да пошел ты…
Я все еще топталась рядом и вынуждена была наблюдать, как все неминуемо скатывается к банальной драке. Борька попытался ухватить Рахманова за отвороты пиджака, но получил неожиданный отпор. Олег, перехватив его руки, с силой оттолкнул его от себя, бросив с презрением:
– Пошел вон.
Мы вошли в подъезд, и Рахманов с силой захлопнул дверь.
– Будет допекать, скажи мне, я ему башку оторву.
– Я считала, что адвокат должен вести себя сдержанно.
– Только не тогда, когда речь идет о женщине. Ты не могла бы идти побыстрее?
Предаваясь любви, я то и дело возвращалась мыслями к Борьке. Хотя вел он себя как отвергнутый любовник, я подозревала, что вовсе не о любви он хотел сейчас поговорить со мной. Рахманов уехал часа в три ночи, а я, вместо того чтобы спать со счастливой улыбкой на устах, бродила по комнате. Я даже подумала: «А не позвонить ли Борьке?» Но идея не прижилась.
Утром меня ожидал сюрприз. В дверь позвонили, я пошла открывать, чертыхаясь на ходу, потому что уснула всего два часа назад, и обнаружила на своем пороге Антона. Я пыталась своего удивления не демонстрировать, тем более что он и так был смущен.
– Привет, – сказал Антон, отводя взгляд. – Не возражаете, если я зайду?
– Конечно, нет. Я не помню, мы разве не перешли на «ты»?
– Я всегда путаюсь, «вы», «ты»… Какая, собственно, разница? – Далее последовал рассказ о том, что он заезжал в одно место по соседству, но работают там только с одиннадцати, и он подумал… Предлог, конечно, так себе.
