– Имени мужика не называл?
– Фамилию называл, да я не помню.
Пришлось мне отправиться в пивную. Петьку я нашла во дворе дома, что стоит по соседству с ней, – он спал на детской площадке, устроившись в домике. По причине скверной погоды детишки отсутствовали, так что домик был в полном Петькином распоряжении.
Расталкивать его пришлось долго, но и очнувшись, он особо не порадовал. Да, жил мужик, и Петька его знал. А вообще тот просил помалкивать и о встрече с ним забыть. Пришлось приводить бедолагу в чувство более жесткими методами. Наконец он ошалело на меня уставился и спросил с изумлением:
– Ты кто? Это ты меня?
– Это я тебя. Но я добрая. А если придут другие люди – станет хуже. Так что лучше тебе все мне рассказать.
– Да что рассказывать? – залопотал Петька, на всякий случай отодвигаясь от меня подальше, но крохотное пространство домика не позволило ему почувствовать себя в безопасности, и он приуныл. – Анатолий его зовут. У нас когда-то раньше гаражи рядом были. Только он ездил на дорогой иномарке, а я на «Москвиче», который через год разбил. А потом я гараж продал. И квартиру тоже. И… все, одним словом, ни кола у меня теперь, ни двора, ни…
– Ничего, этот домик остался, не пропадешь.
– Ты кто такая? – возмутился он.
– Не видишь, что ли? Василиса Прекрасная.
Он тут же сник, подозрительно на меня глядя.
– Дерешься больно.
– А ты соображаешь медленно. Так что там с Анатолием?
– А чего с ним? Посадили, знамо дело.
– За что? Я долго буду слова из тебя клещами вытаскивать?
– За что, не знаю. Я б их всех пересажал! Олигархи, мать их… разворовали Россию, сволочи… А простым людям только и осталось, что пить от беспросветной жизни, – закончил он почти торжественно. И вдруг забеспокоился: – Ты из милиции, что ли?
– Из прокуратуры. Идем, гараж покажешь.
– Какой гараж? – вытаращил он глаза.
– Анатолия.
– Так это на другом конце города.
– Уважаю твою занятость, но придется уделить мне время.
Честно говоря, я опасалась, что он сбежит, но мужик послушно, хоть и понуро, топал рядом. Я остановила такси, и Петька необыкновенно воодушевился. Зато таксист начал возмущаться:
– Вы с ума сошли? Вся машина провоняет!
Я протянула ему тысячу, и он заткнулся. Правда, ненадолго.
– Это что, ваш родственник? – спросил неприязненно.
– Ага. Брат.
– Серьезно? – В голосе таксиста появилось сочувствие, а Петька вдруг обиделся.
– Еще чего…
– Все люди братья, – пожала я плечами. – Разве нет?
– Так вы в этом смысле? Все-таки странно, красивая девушка, и вдруг…
– У меня шестой разряд! – неожиданно заголосил Петька. – Да я этими руками… любой чертеж… всю Россию продали, гады! – Тут он всхлипнул и так же внезапно затих.
– Больной, что ли? – перешел таксист на шепот.
– Припадки на почве любви к Родине, – пожала я плечами.
Гаражи почти вплотную примыкали к складским помещениям универмага. Было их здесь немного, не более двадцати.
– Давно свой продал? – спросила я Петьку, когда он вышел из машины.
– Лет восемь назад.
– Поторопился. Сейчас им, поди, цены нет. Показывай, который его, да смотри не перепутай.
Гараж оказался под номером одиннадцать. Петька же устремился к седьмому, критически осмотрел и заявил:
– Ворота мои стоят. Крепкие. Мог бы и покрасить, вон краска-то облупилась. Что за лентяи!
– Когда ты видел своего соседа в последний раз?
– Я помню, что ли? Неделю назад, может, две. В пивную зашел, а он там сидит. Один. И зыркает на всех по-звериному, мол, не подходи. Ну, я и не стал подходить. У нас на пиво не хватало, и дружок к нему подошел, он и сказал, что Толька у них живет, в аварийном доме. Вот я и решил, что дела у него не очень. Пока в тюрьме сидел, небось, родственники все к рукам прибрали.
