– Надеюсь. У меня были из милиции.
– И что вы им сказали?
– Правду, разумеется.
– Правда – это здорово, – усмехнулась я. – Так что вы им сказали?
– Что вы обращались ко мне по поводу головных болей… Впрочем, все это было в вашей карточке… Они задали несколько формальных вопросов, а я на них ответил…
– Формально?
– Зачем вы пришли? – откинувшись на спинку стула и глядя на меня немного сердито, спросил Евгений Сергеевич.
– Вы мне звонили. Помните? Хотели поговорить. Мне показалось, у вас было что сказать, иначе звонить не стоило, верно?
– Верно. – Он немного помолчал, разглядывая свои руки, затем заговорил с видимой неохотой: – В прошлую нашу встречу я спрашивал вас об аварии… так вот, очень сомневаюсь, что она была…
– Не было аварии? – задала я вопрос только для того, чтобы заставить его говорить побыстрее.
– Вне всякого сомнения, пулевое ранение в голову. Вас это не удивляет? – хмуро усмехнулся он.
– Нет, – честно ответила я. – С момента последней нашей встречи произошло столько всего, что удивить меня трудно.
– Понятия не имею, как вы остались живы, это просто чудо.
– Чудес не бывает, – вздохнула я.
– Что? – Он опять нахмурился.
– Если я осталась жива, значит, это кому-то очень нужно…
– Вы подразумеваете бога? Что ж, в этом есть свой резон, после такого ранения не только не просто остаться в живых, но и жить полноценной жизнью – это действительно дар небес.
– А может, и не дар. Может, это кара. Как посмотреть. В этом мире все относительно.
– Вы изменились, – вдруг заявил он. – Вы очень изменились. Даже внешне. Что произошло?
– Я узнала, что я умерла в возрасте восьми лет, что мои отец и мать таковыми вовсе не являются, что мой муж год назад исчез где-то в Белоруссии… Я не знаю, кто я, помогите мне…
– Помочь? – Он едва не лишился дара речи.
– Врач как священник, он должен помогать всем страждующим, разве нет?
– Наверное, только чем я могу помочь?
– Вы говорили о ранении. Ведь кто-то делал мне операцию?
– Профессионал высокого класса.
– Ведь таких немного. В больницу «Скорой помощи» не привезешь человека с пулевым ранением просто так. Пришлось бы многое объяснять.
– Я вас понял… Сейчас много горячих точек, где пулевым ранением никого не удивишь, случайная жертва случайной перестрелки. А специалисты в военных госпиталях высокого класса.
– Значит, искать нужно…
Он пожал плечами:
– Думаю, шансы у вас небольшие… В экстремальных условиях не до заполнения бумаг, если у вас с собой не было документов. Впрочем, попытайтесь… – В этот момент дверь открылась, и вошла медсестра с картой в руках.
– Еле отыскала, у кардиолога… Как она к нему попала?
– Что ж, Анна Ивановна, – улыбнулся Евгений Сергеевич, – всего вам доброго, надеюсь, встречаться нам больше не придется.
– Спасибо, – кивнула я и покинула кабинет.
Через час я лежала на кровати в комнате, ставшей временно моей, и вновь пялилась в потолок. Пулевое ранение меня в самом деле не удивило, но оно еще больше все запутывало. Кто я, господи? Если я случайная жертва очередной локальной войны, кому понадобилось устраивать за мной охоту? Стоп. Кто-то в меня стрелял и по какой-то причине не застрелил. Очень глупо ожидать, что после этого именно он определил меня в больницу. Может, он шутник? Терпеливо меня выхаживал, чтобы укокошить еще раз? Дурацкий юмор оставим на потом. Некто в меня стреляет, назовем его Икс, допустим, он решил, что я мертва, и успокоился (сразу всплывает вопросик: а чем я так допекла Икса, но с этим потом). Я чудом остаюсь жива, кто-то (Игрек, разумеется) определяет меня в больницу, потом выправляет липовые документы и, сообразив, что я ничего из прошлой жизни не помню, рассказывает мне сказки, да так преуспевает в этом, что у меня появилась не только прошлая жизнь, но и родители в придачу, и все это для того, чтобы Икс меня не нашел? Я перестала существовать, на свет появилась Шульгина Анна Ивановна. Отлично. При таком раскладе на роль Игрека идеально подходит мой муж. Он спас меня, а затем прятал. Каким-то образом неведомый Икс узнал о нашем местопребывании и появился здесь. То есть сначала появился Анатолий, было бы неплохо записать его в подручные Икса, да не склеивается: на кой черт тому убивать подручного, а в пару к нему и соседа-алкаша, который на самом деле занимался слежкой за мной. Допустим, Анатолия он числил врагом и с ним разделался. Нашу встречу с Анатолием дружеской назвать трудно, кто он был мне? Враг, бывший друг? Скорее всего любовник, раз знал о татуировке, ее местонахождение не предполагает большого количества людей, которые могли ее увидеть (впрочем, никто не мешал ему быть домашним врачом, к примеру, или узнать о существовании татуировки от кого-то еще. В этом месте я на себя здорово разозлилась и посоветовала заткнуться). Ладно, теперь уже неважно, кем мне
