Рука парня молниеносно взлетела, но я выстрелила раньше. Его отшвырнуло к стене, другой парень метнулся за дверной косяк, а разговорчивый сложился пополам от неожиданности, я выстрелила еще раз, помня, что у меня осталось только два патрона, перекатилась к соседней стене, вскочила на ноги и, закрывая лицо локтем, выпрыгнула в окно. «В который раз», – мелькнуло в голове. Светлый костюм и один из твердолицых пришли в себя и кинулись следом, разделившись: первый побежал к входной двери, второй бросился за мной в окно. У калитки светлый пиджак окажется раньше, но перелезть через забор, имея за плечами преследователя, я не смогу, значит, все же калитка. Я вывернула из-за угла дома, и сердце ухнуло вниз: в калитку входил мой муж.
– Андрюша! – заорала я, бросаясь на тропинку, сообразив, что Андрей в этот момент – отличная мишень для преследователей. Дверь за моей спиной распахнулась, а я продолжала бежать, уши заложило, и время будто остановилось, я, ожидая выстрела в спину, закричала: – А-а… – И успела схватить Андрея за руку, толкнула его плечом, чтобы он оказался за кирпичным столбом калитки, и уже поверила, что нам повезет, как вдруг он выбил из моих рук пистолет, левой рукой ударил меня по лицу с такой силой, что я, не удержавшись на ногах, упала на землю, Андрей навалился сверху.
– Быстро шприц, – рявкнул он, стиснув мои руки над головой. – Предупреждал же вас, придурки…
Подоспевший парень сел на мои ноги, а Эдуард Витальевич опустился на колени, держа в руке шприц. Я отчаянно взвыла и попробовала вывернуться. Андрей ударил меня локтем, все поплыло перед глазами, потом я почувствовала укол в шею, и через секунду мной овладела полнейшая апатия.
Точно со стороны я видела, как из дома появился парень, которого звали Саша, зажимая окровавленное плечо ладонью, как его напарник подогнал к калитке машину, меня подняли и, точно мешок, поволокли к ней.
– Надень наручники, – сказал Андрей, шедший впереди. – И свяжи ей ноги.
– Да брось, Стас, – хмыкнул Эдуард Витальевич. – Это же просто баба.
– Это взбесившаяся крыса, и она по-настоящему опасна. Можешь мне поверить, я несколько раз имел с ней дело. От предпоследней нашей встречи у меня шрам через всю башку. – Наручники щелкнули на моих руках, меня швырнули в багажник, и Андрей спросил:
– Она чего-нибудь соображает?
– Соображает, – удовлетворенно кивнул Эдуард Витальевич, покосившись через плечо. – Только двигаться не может. Ну что, детка, добро пожаловать в ад.
– Какого черта у нее не связаны ноги? – разозлился Андрей, впрочем, называть его так не стоило, дружки, обращаясь к нему, говорили «Стас».
– Кончай психовать, она и руки не поднимет.
– Слушай, я лично наблюдал за тем, как эта тварь уделала троих мужиков, которые всерьез считали себя крутыми. Надо учиться на чужих ошибках, ты понял, Эдик?
– Конечно-конечно. – Эдуард Витальевич, который сейчас был одет в шорты и пеструю рубашку, согласно кивнул. – Сделаем все, что скажешь, лишь бы она заговорила.
– Заговорит. Только подходить к ней близко не советую.
– Она сломала шею одному из тех парней, – послышался голос из-за моей спины. – И это при том, что была связана по рукам и ногам. Умудрилась как-то освободиться и сбежать.
– Сломать человеку шею ей ничего не стоит, – ответил мой бывший муж, сидя в кресле со стаканом в руках, кусочки льда бились о стенки, а я поняла, как хочу пить. – А в остальном… думаю, все было проще: бедный парень не знал, кто перед ним, и решил потрахаться, вот и сыграл в ящик. Я не собираюсь вас запугивать, просто хочу, чтобы вы помнили: она очень хитра, изворотлива и опасна, держите ухо востро и не стойте к ней спиной.
– Пора бы ей очнуться, – заметил Эдик, подошел ко мне и приподнял одно веко. – Всадили ей лошадиную дозу.
– Ничего, оклемается, – порадовал его муж, а я решила, что мне в самом деле пора оклематься и для начала узнать, что происходит, то есть кое о чем я, конечно, догадывалась, но не худо было бы уяснить, что им от меня надо.
То, что мужчина, которого я полгода считала своим мужем, теперь называет меня не иначе как тварью, наводило меня на невеселые мысли. Я стала наблюдать за ним, очень осторожно, чтобы он не заметил, что я пришла в себя. Конечно, это Андрей, если у того не было брата-близнеца, разумеется. И все-таки человек, который в двух метрах от меня пил мартини, совершенно не походил на моего мужа, по крайней мере я никогда не видела у Андрея такого выражения лица, а главное – глаз. Глаза, которые пристально следили за мной, были глазами зверя, и я сразу поняла: из всех, кто находился сейчас в комнате, он мой самый опасный враг.
Комната была без окон (должно быть, помня мою страсть покидать помещение через окно, Андрей, то есть Стас, ее и выбрал), почти пуста, не считая нескольких кресел, небольшого дивана и металлического стула, к которому я была привязана в настоящий момент: щиколотки к ножкам стула, руки скованы за его спинкой. Что находится сзади, я видеть не могла, но там точно был один из парней, я слышала, как он ходит, что-то переставляет.
В поле моего зрения появился столик на колесах, краем глаза я увидела шприцы, ампулы на марлевой салфетке.
– Все готово, – сказал мужской голос, в памяти что-то вспыхнуло мгновенным узнаванием, это уже было когда-то: яркий свет, этот столик, настойчивый голос… Стас отставил стакан в сторону, резко поднялся и шагнул ко мне.
– Открой глаза, – сказал он.
Я открыла и подняла голову, его лицо было совсем рядом, и сомнения окончательно меня покинули: человек напротив – мой муж, Андрей Шульгин.
– Так-то лучше, – сказал он.
– Кто ты? – спросила я, язык был слишком большим и едва помещался во рту, слова давались мне с трудом.
