– Аня, объясни, что происходит? Почему ты решила, что это твой дом?
– Я не решила, Андрюша, я просто знаю.
– Знаешь? Ты ведь ничего не помнишь…
Я распахнула дверь в одну из комнат и сразу узнала ее. В углу стояла кровать, на нее никто не позарился, стул у окна. Я прошла и села на подоконник.
– Мы можем остаться здесь? – спросила я тихо.
– Здесь? – Андрей огляделся. – Зачем?
– Внизу село, я хотела бы поговорить с местными.
– Зачем?
– Андрей, все, что случилось со мной, случилось здесь. Возможно, кто-то…
– Аня, это опасно…
– Вряд ли. Меня никто не узнает. Просто не сможет. У нас с собой ужин, два одеяла, а в горах ночью в самом деле опасно.
– А машина?
– Ее можно отогнать в село…
– Местные решат, что мы чокнутые… Ну хорошо. Я спрячу машину.
– Да. Иди.
– А ты?
– Я подожду здесь. – Он замер возле двери.
– Мне не хочется оставлять тебя одну.
– Я похожу по дому. Мне это очень нужно. А тебе много времени не потребуется, правда?
– Я вернусь через несколько минут. Ты в самом деле хочешь остаться одна?
– Да. Иди, не беспокойся.
Он ушел, а я сидела на подоконнике, водила пальцем по разбитой раме и неожиданно для самой себя сказала громко:
– Здравствуй, папа.
А ночью он пришел ко мне, я видела его так отчетливо, точно вовсе не сон мне снился, а отец в самом деле вернулся в этот дом как ни в чем не бывало. Он стоял в дверях, смотрел на меня и грустно улыбался, а я звала его и плакала, зная, что не смогу коснуться его, потому что его нет в живых.
«Вот видишь, как бывает, дочка, – вздохнул он, и я кивнула. – Не ту жизнь я выбрал для тебя».
«Да, папа. Но я все равно люблю тебя».
«Ты хорошая дочь, я всегда это знал». Он повернулся с намерением уйти, я закричала в отчаянии, потому что поняла: мне никогда больше не увидеть его…
Андрей тряс меня за плечо, повторяя испуганно:
– Аня, Аня, проснись, пожалуйста, Аня… – Я открыла глаза и в самом деле проснулась. – Господи, как ты меня напугала. Опять кошмары?
– Я видела отца, – с трудом смогла ответить я, вместе с болью ощущая странное удовлетворение. Я больше не была человеком без прошлого, я знала, кто я, и была уверена в том, что если что-то не вспомню сейчас, то смогу вспомнить завтра.
Мы сидели на кровати, обнявшись, привалившись к стене с потрескавшейся штукатуркой, и я, положив голову на плечо Андрея, тихо плакала, а он гладил мои волосы и повторял:
– Все будет хорошо.
Утром, часов в восемь, мы спустились в село, оно казалось вымершим. Только две собаки, тощие и грязные, встретили нас отчаянным лаем. Услышав их, на крыльце ближайшего дома появился мужчина в наброшенном на плечи ватнике, настороженно посмотрел на нас.
Мы громко поздоровались, подходя к его калитке. Мужчина на крыльце, приглядываясь к Андрею, кашлянул и ответил:
– Доброе утро.
– Извините, – заговорила я, боясь, что мужчина скроется в доме и задать свои вопросы я не успею. – Я ищу свою сестру. Она пропала тринадцать месяцев назад. – Мужчина кивнул, точно соглашаясь, а я продолжила: – Мне сказали, ее видели вон в том доме. Среднего роста, темные волосы, светлые глаза.
– Тринадцать месяцев, – сказал он, пожимая плечами. – Да тут каждый день кто-то пропадает. В поселке десять жилых домов осталось, остальные пустуют. Люди боятся здесь жить. А вы – тринадцать месяцев…
– Может быть, кто-то из местных видел мою сестру?
– Говорите, в том доме? – Он нахмурился, вроде бы о чем-то размышляя. – Дом лет пятнадцать пустует.
– Как же так? Один знакомый точно видел мою сестру. Она поехала навестить своего парня, он служил здесь, и пропала.
