– Правда? – ахнула я. – Когда?
– Десять минут назад.
– Как же ты узнал?
– Позвонил по телефону. Ты будешь слушать или продолжать вопросы задавать?
– Я слушаю.
– Лебедев и Павлов действительно друзья детства. Но, в отличие от нашего банкира, жизнь у Лебедева сложилась не столь удачно. Занимался всем понемногу, даже успел два года отсидеть в тюрьме. В настоящее время у него своя автомастерская, с кредитом ему помог все тот же Павлов. Похоже, он испытывал к этому типу дружеские чувства, хотя трудно представить, что их связывало в последние годы. Может быть, просто пьянствовали вместе.
– И все это ты узнал за пятнадцать минут? – насторожилась я.
– Им интересовалось следствие, а следователь мой хороший знакомый, я же тебе говорил.
– Они его подозревают?
– Нет. Просто опрашивали всех знакомых, в том числе и его. Выяснилось, что в последние два месяца перед гибелью Павлова они не виделись.
– А где был Лебедев в момент убийства?
– В бильярд играл.
– Алиби проверили?
Матвей закатил глаза.
– Катя, сколько раз повторять: в милиции не дураки работают.
– Что же получается? Лебедев как-то пронюхал о диске… возможно, сам Павлов ему и рассказал…
– Возможно. Но диск мог появиться у Димы только после смерти банкира. Дурак он, что ли, его Диме отдавать?
– Значит, о том, что он у Димы, знал еще кто-то и Лебедеву сообщил.
– Они ищут исчезнувшие деньги, это ясно. А кто и что сообщил, мы у него спросим. Он живет на Елисеевых полях. Двадцать минут, и мы там.
– Ты хочешь, чтобы мы поехали к бандиту? – удивилась я.
– Мы его так долго искали, что теперь, когда он наконец нашелся, глупо не воспользоваться случаем.
– Но это же опасно!
– Вряд ли. Особо опасным парнем он не выглядит. Если мы к нему не отправимся, то вряд ли в нашей истории разберемся.
– Все-таки мне это кажется неразумным. Вдруг он не один, да и разговаривать с нами не захочет?
– Мы ему сделаем предложение, от которого он не откажется. Но ты права, тебе лучше подождать здесь.
– Нет уж, я с тобой поеду!
– Хорошо, – кивнул Матвей.
Здравый смысл во мне протестовал, но я решила, что внимать ему не буду. Очень уж хотелось понять, что происходит. В следователя, который за десять-пятнадцать минут поведал Матвею о Лебедеве, я не поверила. Хотя кто знает… может, Матвей позвонил ему еще до ресторана, когда я отлучалась, тогда и попросил навести справки, а сейчас лишь получил ответ. Что ж, может, я наконец узнаю, что за интерес у него в этой истории. Хотя, если честно, к тому моменту я уже начала догадываться. Очень много всего набралось по мелочам, а я ведь детективы не зря читала.
По дороге я все больше молчала и пыталась решить: дурака я сваляла, отправляясь с Матвеем, или ничего, рассосется? Мой спутник тоже не отличался разговорчивостью. Со мной, по крайней мере. Зато ему раза три звонили по телефону, и дважды звонил он сам. Вынести что-то полезное из его разговоров я не смогла, а приставать с расспросами сочла излишним, все равно правды не скажет.
Дом, где проживал Лебедев, оказался обычной пятиэтажкой, но мне виделось в нем нечто зловещее. Матвей загнал машину во двор и спросил:
– Может, все-таки отвезти тебя на дачу?
Я пробурчала под нос:
– Поздно, Вася, пить боржоми. – И вышла из машины.
Дверь подъезда была открыта, мы поднялись на третий этаж и позвонили в дверь. Матвей отошел чуть в сторону, чтобы его нельзя было увидеть в дверной глазок, а я растянула губы в улыбке, надеясь, что это заставит Лебедева открыть дверь. Но дверь нам так и не открыли. Матвей звонил еще раз пять, потом, постояв в тишине, мы смогли слышать, как надрывается телефон в квартире, и пришли к выводу, что хозяин отсутствует. Я не знала, горевать или радоваться. Еще десять минут назад я считала непростительной глупостью вот так запросто являться в логово врага, а теперь было ужасно обидно, что мы никого не застали. Все-таки человек – существо на редкость противоречивое.
Вздохнув, я уже направилась к лестнице, так как стоять здесь далее представлялось мне затеей, лишенной смысла, но тут Матвей принялся внимательно разглядывать замок. Я замерла, а когда увидела подозрительную железку в его руках, испуганно вскрикнула:
– Ты что, спятил?
