– И что теперь делать? – тяжело дыша, спросила Ленка.
– Переодеваться.
Доберман исходил лаем за дверью, а мы торопливо стягивали костюмы. Картины одна страшней другой являлись мне: испуганная бабка, разъяренные соседи и, конечно, милиция.
– Что ты растявкался, придурок? – попробовала вразумить пса Ленка, натягивая джинсы. – Никогда не любила доберманов. Вот зловредная псина! Фазер хотел завести для охраны, хорошо, хоть за эту гадость полторы штуки заломили, а папа не дурак, чтобы деньги на ветер бросать. И чего только людям не спится? – с воодушевлением продолжила она. – В такую рань их на улицу тянет. Катька, как мы выйдем? – догадалась спросить она. – Животное ведь не отстанет.
– Придется рискнуть, бабка наверняка ментам звонит.
– Может, пес нас не узнает? Мы же переоделись.
– Он унюхает.
– Давай шмотки здесь бросим, может, он тогда усомнится?
– Нельзя шмотки бросать. Ты что, забыла? Это ж улики!
– Ну, я не знаю…
– Надо рискнуть. Так, на счет «три» открываю дверь…
Я открыла и тут же закрыла. То есть попыталась – зловредная скотина успела сунуть в щель морду с оскаленной пастью. Пришлось дать псу по носу ногой, чтоб закрыть дверь. После этого моего поступка нечего было и думать о том, чтобы подружиться с собачкой.
– Кранты, – запечалилась Ленка. – Сейчас менты приедут, а у нас в рюкзаках вещдоки и краденый ноутбук в придачу.
– Спрячь его в рюкзак.
– Думаешь, поможет? – Она перевела взгляд на грабительский рюкзак и вдруг спросила: – А деньги там?
– Наверное, – пожала я плечами.
– Давай посмотрим. Тяжелый. – Ленка сунула в рюкзак руку, замерла, а потом взглянула на меня с огнем в очах. – Нет здесь никаких денег. Тут какие-то железки.
– Ты, наверное, плохо смотрела, – заволновалась я.
– Хорошо я смотрела. Можешь сама посмотреть. На кой черт ты волокла эту груду железа?
– Чего ж теперь… И здесь его не оставишь, улика, – вздохнула я.
Ленка тоже вздохнула:
– Катька, давай идею, как выбираться.
– Можно попробовать выбраться на крышу, а оттуда в соседний подъезд.
– Ага. Давай пробовать.
Только мы достигли площадки первого этажа, как ближайшая дверь открылась, и перед нами возник здоровенный дядька лет пятидесяти. Посмотрел на нас с подозрением и спросил:
– Вы чего тут?
– Дяденька, – запричитала Ленка. – Мы от собачки прячемся, она нас не выпускает.
Словно в подтверждение ее слов доберман утроил усилия. Дядя направился к двери подъезда, а мы укрылись за его спиной. Дверь он распахнул и сказал удовлетворенно:
– Цезарь, нечистая сила, ты чего растявкался? На гуляш пойдешь. Где твоя хозяйка, чтоб ей каждый день зятя в гости ждать?!
Цезарь чудесным образом успокоился, правда, косился в нашу сторону и время от времени рычал.
– Дяденька, вы его подержите маленько.
– Да он смирный, не бойтесь, – ответил дядя, ухватив зверя за ошейник. – Хозяйка-то твоя где?
Мы рысью припустили со двора, а на проспекте едва успели спрятаться за троллейбусной остановкой: к покинутому нами дому катила милицейская машина.
– Бабка вызвала, – пробормотала Ленка. – Катька, бежим отсюда, заметут.
– Куда ты, супермаркет в той стороне.
До супермаркета мы добрались минут за десять, потом еще искали телефон-автомат.
– Я тебя убью! – вдруг заорала Ленка.
– Ты чего, сдурела? – растерялась я.
– Не я, а ты. Дура, твою мать, ментам звонят без карточки!
– Думаешь, только у тебя мозги отшибло? – вздохнула я. – Дай я сама позвоню. Милиция? – заговорила я, услышав мужской голос. – Ограбление на улице Воровского, дом семь или пять, там, где турагентство «Вояж». Есть раненые.
– Ремня бы тебе, – ответил дядя.
