– Давай. Правда, я не знаю, сколько проживу после этого. К большому сожалению, меня не сможет защитить даже твой отец.
– А если ты нападешь на агентов ФСБ, кто тебя защитит?
– Я буду в маске. Из-за участия Юльки они решат, что это кто-нибудь из охранников отца. Далее: мы узнаем их планы, сообщаем о них отцу, а уж он как решит.
Вроде бы Сашка рассуждал правильно, я опять покосилась на него: честность и желание лечь костьми ради блага нашей семьи настойчиво читались на его физиономии. А вдруг против обыкновения Багров не врет и все действительно обстоит так, как он говорит? Поди разберись.
– Ладно, – вздохнула я. – Взять у Юльки машину без спроса нетрудно, а ее вещи и того проще. Когда пойдем на дело?
– Чем скорее, тем лучше. Я присмотрю за ними сегодня, а ты двигай к подруге.
Юлька была в ресторане. Увещевать меня не стала, покачала головой и заявила:
– Будем считать, что ты в отпуске. Мордаха твоя просто светится от счастья, выходит, твой Багров дурака не валяет, а ведет себя как положено.
Я потопталась возле Юлькиного стола, прихватила ключи от ее машины и, маятно вздохнув, решила малость пошептаться с ней. В отцовских делах она понимала столько же, сколько я, и мы сошлись во мнении, что Багров может врать, а может и правду говорить, и другого способа узнать, что он затеял, нет. Выходит, придется ему помогать. На том и порешили.
К вечеру я была дома, Сашка меня поджидал.
– На машине? – спросил, хмуря брови.
– Конечно.
– На Юлькиной?
– Как ты велел.
– А шмотье ее прихватила?
– Прихватила и даже купила парик. По-моему, похоже.
Через двадцать минут в парике и Юлькином любимом платье я стояла перед зеркалом и таращила глаза. Конечно, спутает нас только дурак, с другой стороны, если в сумерках особо не приглядываться… черт его знает.
– Годится, – кивнул Сашка, оглядев меня критически. – Очень даже ничего, хотя в своем обличье ты мне нравишься больше. К тому же Юлька твоя – баба вредная, а я вредных не люблю… Отдохни, в десять поедем.
– Куда? – не поняла я.
– Как куда? – развел руками Сашка. – Фээсбэшников ловить.
– Сегодня?
– А то… Сделаем дело, и в сторону.
Такая поспешность пришлась мне не совсем по душе, и я стала поглядывать на телефон, но Сашка вертелся рядом, и позвонить не было никакой возможности.
В 22.15 он вдруг сказал:
– Присядем на дорожку. – Мы в этот момент лежали. Сел, подмигнул мне и заявил: – Бог не выдаст, свинья не съест.
На Юлькиной машине мы отправились к месту проведения операции. Переулок в самом деле был тихим, ничем не примечательным и для всяких там нападений очень удобным. Располагался он в трех кварталах от дома отца, в тот момент я об этом не подумала, зато спросила о другом:
– Чего это они с докладом так поздно?
– О чем же докладывать утром? – удивился Сашка, приткнул машину возле тротуара, но как-то по- дурацки: передние колеса вывернул, а заднее правое взгромоздилось на поребрик.
– Значит, так: появятся они минут через десять, переднюю дверь оставишь открытой, встанешь рядом, как заметишь их, маши рукой, постарайся, чтобы они тебя увидели вон оттуда. Было бы просто здорово, остановись они вот в этом месте. Веди себя естественно, скажи: сломалась машина, попроси помочь. Улыбайся… Ладно, учить не буду, сама не дура. Заставь хоть одного выйти… держи. – Сашка сунул мне в руку газовый баллончик.
– Это зачем? – испугалась я.
– Выйдет, ты его… одним словом, нейтрализуй. Я ж говорил: в машине их обычно трое, с такой оравой мне не справиться. Сможешь? – спросил он с сомнением.
– Смогу, – без особой уверенности кивнула я, испытывая непреодолимое желание немедленно отсюда удрать.
– Красный дом видишь? – ткнул пальцем Сашка в сторону обычной пятиэтажки.
– Ну…
– Они едут туда. Так что все должно произойти предельно быстро, а мы смыться отсюда еще быстрее. Вопросы есть?
– Конечно, – обрадовалась я.
– Стоп, – пресек меня Сашка. – На долгие базары времени нет. Ну… ни пуха тебе… – Сашка
