больше. Разговаривали они как друзья и компаньоны, однако Кирилл Сергеевич – актер искусный, и я определить не берусь, когда он лжет, а когда говорит правду. Речь идет о каком-то деле (чрезвычайно серьезном, от успеха которого зависит жизнь обоих). Если Алексей Петрович смертельно болен, как пытался уверить меня Кирилл Сергеевич, беспокоиться о делах довольно глупо, хотя, с другой стороны, о своей болезни он может и не знать… Как не знает, если сам мне сказал: «Недолго осталось»? А завещание на мое имя? То есть на имя жены? Если все так, как он говорил, поступки Кирилла понятны: он ждет смерти хозяина, я вместо Полины получаю деньги и отдаю их ему (шантажируя меня, добиться этого будет нетрудно). Черт, о каком же наследстве идет речь, если он посулил мне пятьдесят тысяч? Все вроде бы складно, кроме одного: настоящая Полина, узнав о смерти мужа, скоренько здесь появится, и Кирилл Сергеевич не получит ни гроша. Или он надеется и ее шантажировать?
Я ворочалась с боку на бок, дважды вставала и принималась бродить по комнате, но толку от этого не было.
Утро наступило слишком быстро и вновь началось собачьим лаем. Половину ночи я занималась шпионской деятельностью, а вторую половину понапрасну напрягала свои извилины, и подниматься в восемь утра мне совершенно не хотелось. Но если я буду спать как убитая до полудня, Кирилл, пожалуй, заподозрит неладное. До девяти я провалялась в постели, а потом отправилась в ванную. Не успела я принять душ, как услышала стук в дверь, торопливо накинула халат и пошла открывать. На пороге стоял Кирилл Сергеевич.
– Вы уже встали? – спросил без улыбки.
– Как видите, – ответила я.
Он прошел в комнату, положил на стол паспорт, посмотрел озабоченно и вдруг сказал:
– Какие у вас планы на сегодня?
– Никаких, – усмехнулась я.
– Пожалуйста, в первой половине дня оставайтесь в доме.
Он развернулся на пятках и не спеша покинул комнату, печатая шаг, точно Командор.
– Осточертели мне ваши азиатские хитрости, – покачала я головой и взяла со стола паспорт. Фотография та же, что и на водительском удостоверении. Вглядываясь в лицо женщины, я вновь подумала с трепетом: «Неужели люди могут быть так похожи? Такое только в сериалах бывает», – пожала я плечами и продолжила изучение паспорта. Прописка по улице Бабеля, дом пятьдесят два, квартира шесть. Следует заглянуть туда. Шесть лет назад, двадцать восьмого сентября заключен брак с гражданином Басмановым Алексеем Петровичем. Больше ничего интересного. Я прошлась по комнате, насвистывая, постояла возле окна, а потом вернулась в ванную. Где-то через час вновь постучали, и ко мне заглянул Сергей.
– Алексей Петрович спрашивает: вы завтракать спуститесь или вам сюда принести?
– Спущусь, – ответила я. Дождалась, когда за ним закроется дверь, взяла тапку в правую руку, левую с удобствами устроила на спинке кресла и изо всех сил ударила по ней резиновой подошвой, причем трижды. Боль была такая, что впору взвыть, но я этого делать не стала, более того, даже порадовалась, потому что теперь красочный синяк мне обеспечен. Через полчаса, надев легкое платье с короткими рукавами, я была в столовой.
– Что тебя задержало? – поздоровавшись, спросил Алексей Петрович. – Мы уже хотели начать без тебя.
– Я упала, – хмуро пояснила я. – Боюсь, что вывихнула руку. Болит страшно.
Оба как по команде уставились на мою руку, а потом переглянулись.
– Очень болит? – с беспокойством спросил Алексей Петрович. – Надо вызвать врача. Вдруг перелом? – Тут он даже побледнел, так его напугало мое возможное увечье.
– Какого черта ты ведешь себя так, точно я свернула шею? – возвысила я голос. – Я давно не ребенок и сама в состоянии решить, стоит обращаться к врачу или нет.
– И все же я бы вызвал врача. Пусть посмотрит.
– Я думаю, Алексей Петрович прав, – встрял Кирилл, косясь на мою руку. – Со здоровьем шутить не следует. Если вы не возражаете, я позвоню врачу сразу после завтрака.
– Звоните, – отмахнулась я. – Это обыкновенный синяк, через день-два пройдет. Сейчас я с трудом шевелю рукой, что вполне понятно. Нравится раздувать слона из мухи – отправьте меня в реанимацию.
За завтраком я искусно управлялась одной рукой, левая лежала на столе без движения. Могу поклясться, это вызвало в обоих мужчинах нечто близкое к панике.
– К врачу все же стоит обратиться, – не выдержал Кирилл и чуть ли не бегом припустил к телефону.
Врач появился в доме в рекордно короткие сроки. Осмотрел мою руку, констатировал ушиб и рекомендовал то, что обычно рекомендуют врачи в таких случаях.
– Перелома нет? – переспросил Кирилл Сергеевич и не смог скрыть вздоха облегчения, услышав:
– Ушиб, и ничего более.
Такая забота едва не вызвала у меня слезы умиления. Приятно знать, что Кириллу я необходима здоровой, только вот для чего? Алексею Петровичу диагноз врача был передан немедленно, и он тоже порадовался.
– Тебе надо отдохнуть пару дней, – ласково сказал он, ухватив меня за здоровую руку. – Может быть, стоит полежать в постели?
– У меня что, грипп? – удивилась я и присмотрелась к «мужу» получше. Последние несколько часов он интересовал меня даже больше, чем Кирилл. Осунувшийся, бледный, будто несколько месяцев провел в подвале. Узкое лицо с выдвинутой вперед челюстью, мелкие острые зубы. Глубоко посаженные, какие-то бесцветные глаза. Если честно, здорово похож на крысу. А главное, теперь я не знаю, друг он или враг? Независимо от этого прикосновение его было неприятно, и я поспешно отодвинулась в сторону.
– Мне кажется, – помедлив, сказал он, – я не заслуживаю такого отношения…
