– Может, за бутылкой махнул? – задумалась я.
– Так ведь не с чем, – развел Евгений руками.
– Мог пойти к Иннокентию Павловичу, у них общее горе, – высказала предположение Мышильда.
– Так уж я был там, решился обеспокоить. Иннокентий сказал, с вечера не виделись.
Мы переглянулись, сестрица махнула рукой и добавила:
– Придет… – и тоже была не права. Михаил Степанович не пришел. Мы завтракали в напряженной тишине, время от времени с тоской поглядывали на пустующее место под образами. Сестрица треснула по столу ложкой и спросила: – Да где же его нелегкая носит?
Я поднялась.
– Идем на пустырь…
Мы пошли, оставив Евгения в доме. В случае появления Михаила Степановича он должен был нам сигнализировать.
– Он про кровь говорил, – вводила я сестрицу по дороге в курс дела. – Видел ее в пять утра.
– Где?
– Где-то на фундаменте.
– А чего он в пять утра сюда полез?
– Любопытство одолело. Кто-то из-под земли стучал.
– Совсем спятил твой бывший.
– Слушай, а может, была кровь? Может, это кровь троюродного после прямого попадания в капкан? Он сидел в своем подземном ходе и стучал чем-то, себя освобождая.
– Хорошая мысль, – заметила сестрица, почесав нос. Ни капли крови обнаружить не удалось, дождь все смыл. – Чудеса, – сказала Мышильда, щуря глазки, точно видела фундамент в первый раз. Тут пришла мне в голову некая мысль и серьезно обеспокоила.
– Идем-ка к соседям, – нахмурилась я и первой полезла в дыру.
Дверь нам открыл Максим. Мышильда томно потупила глазки, а я спросила:
– Сашка где?
– Уехал.
– Куда это?
– К брату. Дела у них.
– А Коля?
– И Коля с ним. А зачем тебе Коля? Ты же честная девушка?
– Ладно, и ты сгодишься, если никого другого нет, – кивнула я, не обращая внимания на ядовитость его речей, и вошла в дом, сестрица шмыгнула следом.
На веранде мы заприметили кое-что интересное – на столе во множестве были разложены карты и планы, судя по всему, Макс их внимательно изучал. Мышильда юркнула к столу, а я обратилась к Максу:
– Я хотела узнать, вы, часом, ночью никого не убили?
– Как это? – немного растерялся Максим.
– Ну уж не знаю… У меня муж пропал, а перед этим кровь на фундаменте видел. Вот я и подумала: может, вы кого убили, да труп в ходе спрятали, а потом и мужа моего тоже укокошили, потому что он вас застукал. Ты мне скажи как есть, чтоб я себя не изводила, к тому же ты знать должен, что врать нехорошо, хоть ты парень, конечно, непутевый и правды от тебя не дождешься. Потому и хотела с Сашкой поговорить или с Колей.
– Да ты сдурела совсем? – разозлился Макс. – Чего ты городишь?
Он наливался краской и гневался, а я к нему приглядывалась.
– Правда никого не убивали? – спросила я через минуту.
– Чтоб мне пропасть…
– Куда ж он тогда делся? – запечалилась я.
– Найдется, – заявила Мышильда, грызя ноготь и сунув нос в планы. – Откуда у тебя это? – спросила она, с хитрецой поглядывая на Макса.
– От верблюда, – ответил он и из вредности стал складывать бумаги.
– Ага, – сказала Мышь и кивнула.
Мы покинули Макса и устроились на своем крыльце. Евгений, выглянув из дома в состоянии крайней тоски, сообщил, что Степаныч не появился. Заметив наше томление, на свое крыльцо вышел Иннокентий и громко спросил:
– Пришел?
– Нет, – грустно ответили мы, и я прошипела: – Вернется, я ему уши оторву.
– Лучше в угол поставь, – посоветовала Мышильда, но тоже переживала.
