Ближе к обеду мы прошлись по улице и близлежащим переулкам и даже поспрашивали отдыхающих на крылечках бабулек, не встречался ли им предпоследний. Тревога нарастала. На поиски был отправлен Иннокентий Павлович, а мы вернулись в дом и, чтобы хоть как-то приободрить печального Евгения, послали его в магазин. Если горечь и сошла с его лица, так только самую малость, а я попеременно то грозилась, то беспокойно поглядывала в окно.
Мы выпили по первой, и тут в окно я увидела участкового и позвала:
– Иваныч, зайди на минуту.
Тот вошел, поздоровался и охотно принял приглашение к столу, после чего я сообщила:
– Беда у нас. Михаил Степанович пропал. Последний раз видели в пять утра. На улице дождь, а у него голос.
– У соседей спрашивали?
– А как же. По всей улице пробежались. Совершенно негде ему быть.
– Подождем, – сурово нахмурился участковый. – Может, объявится. А в больницы звонили?
– Иннокентия Павловича на розыски отправили.
– Это дело. Я тоже со своей стороны приму меры, – заверил он и, выпив на дорожку, удалился.
– Что будем делать? – спросила я Мышильду. – Заявим в милицию?
Она махнула рукой.
– Много от них толку. Это ж самый ленивый народ на свете. Путного все равно ничего не сделают. К тому же искать начнут только через три дня.
– А человек пропал, – вздохнул Евгений и, посмотрев на лик Спасителя, перекрестился, чем окончательно запугал меня.
– Нет, я с ума сойду, – пожаловалась я.
В этот момент на крыльцо кто-то вошел, мы замерли, ожидая появления Михаила Степановича, но на пороге возник Максим. Мы разочарованно вздохнули, а он спросил:
– Не появился?
– Нет, – ответила Мышильда, а я добавила:
– Мы уже все участковому рассказали, так что если есть на тебе грех, так колись сейчас.
– Нет на мне греха, – потряс головой Максим. – Я честный парень, просто по первому разу тебе не приглянулся и ты решила по-другому.
Мы вторично вздохнули, а Макс сказал:
– Пойдем к пустырю прогуляемся. Вдруг найдем что-нибудь интересное?
– Мы сегодня только Михаила Степановича ищем, – запечалилась я.
– Кровь он заметил на фундаменте… – сказал Макс.
– Мог и соврать, – буркнула Мышильда. Однако мы обе встали и молча взглянули на Евгения.
– Я здесь покараулю, – кивнул он, и мы пошли.
Дождь вдруг полил как из ведра. Мы вынуждены были вернуться в дом, но устроились не в кухне, а на терраске, потому что я сильно разволновалась из-за пропажи мужа и решила прилечь, чтобы хоть немного успокоить нервы.
– Подземный ход уже нашел? – поинтересовалась сестрица у Максима.
– Нет, но найду.
– Разумеется, у тебя же план.
– Ага, – улыбнулся Макс и сел на кровать рядом с сестрицей, но через минуту вскочил как ошпаренный и привалился к стене. – Здесь три хода, сходящиеся в одной точке. Правда, их должны были засыпать еще в прошлом веке.
– Засыпали, а братец шастает, – хмыкнула я. – Ты ж ночью сам видел.
– Видел, – согласился Максим. – Точнее, слышал. Мы его найдем.
– И капкан внутри поставим, – злорадно добавила Мышильда, а потом спросила задумчиво: – Ты заметила? Ночью он не копал.
– С одной ногой много не накопаешь, – пожала я плечами.
– С рукой, – покачала головой сестрица. – Если была кровь, значит, в капкан он рукой угодил. На ноге ботинок, не босиком же он ходит.
– Кто его знает.
Мышильда, глядя за окно, добавила:
– Ночью он не рыл либо потому, что был временно нетрудоспособным, либо искал воровской общак. Я правильно выражаюсь? – съязвила она, повернувшись к Максиму.
– Не ожидал от вас, Марья Семеновна, – запечалился он.
В этот момент на кухне что-то упало, и я прислушалась. Евгений Борисович вроде бы с кем-то негромко разговаривал. Потом хлопнуло кухонное окно, и все стихло. «Неужто Евгений так тоскует, что сам с собой
