были так хороши, что это уже не имело значения.
– Как я рада вас видеть, – громче, чем следовало, сказала мачеха, голос ее дрогнул, а я покачала головой в замешательстве: такого раньше с ней не случалось.
– Здравствуй, дорогая, – ответила ей Зинаида, и они расцеловались, то есть пару раз прижались щеками.
Мужчина кивнул и приложился к ручке, Муза в этот момент смотрела на него с таким откровенным желанием, что это становилось неприличным.
– Это моя дочь, Яна, – потупив взор, произнесла мачеха, вроде бы стыдясь данного обстоятельства.
– Красавица, – впервые открыл рот спутник Зинаиды, и я удовлетворенно кивнула: голос не подвел, низкий, с хрипотцой, он идеально соответствовал его облику.
– Знакомься, Яна, это Максим…
– Можно просто Максим, – не желая, чтобы произносили его отчество, перебил мужчина.
Тут я наконец-то обратила внимание на сестру. Она стояла с видом потерявшегося ребенка, растерянная, даже несчастная, лицо ее покрылось ярким румянцем, а на лбу выступили капельки пота.
– Очень приятно, – едва слышно ответила она и неловко протянула руку.
Он очень осторожно ее пожал, а потом с улыбкой спросил: «Можно?» – и поцеловал Янку в пылающую щеку.
Зинаида, стоя рядом, наблюдала все это, чуть прищурившись. Придя в себя и оглянувшись, я поняла, что мы с ней не одиноки, все внимание было приковано к этой группе. Разумеется, центром внимания был Максим, женщины смотрели на него с легкой тоской, мужчины – настороженно. Он повел головой с едва заметной усмешкой, и стало ясно, на все эти взгляды ему тоже плевать.
– Кто это? – услышала я напряженный шепот и рядом с собой обнаружила одну из дам, давних приятельниц семьи.
– Понятия не имею, – шепнула я в ответ.
– Если она получит этого парня, бога нет и справедливости тоже, – заключила дама, звали ее Елена Константиновна. Она была ровесницей Музы, но в отличие от нее красотой похвастать не могла и сейчас, глядя на Максима, досадливо вздохнула, очевидно, почувствовав внезапную тоску при мысли о сильно раздавшейся талии и нахально лезущем втором подбородке. – Таких надо в резервации держать, чтоб у людей не возникало чувства неполноценности, – вынесла она вердикт.
– Она его не получит, – вмешалась в разговор другая дама, подруга Музы. – Вот увидишь. Мужики вроде этого оставляют баб с носом.
– Но ведь кому-то должно повезти? – вздохнула Елена Константиновна.
– Только не Музе, старовата она для него.
«Вечер обещает быть занятным», – подумала я. Тут выяснилось, что все мы ждали появления Максима, потому что нас сразу же пригласили к столу.
Гости, переговариваясь, направились в зал, я осталась стоять на месте, здраво рассудив, что спешить ни к чему. Максим как раз проходил мимо, взглянул на меня, и тут случилось невероятное, я имею в виду невероятное для такого парня: он сбился с шага.
Выражение его лица мгновенно изменилось, вдруг став серьезным, он все-таки сделал шаг и что-то шепнул на ухо идущей рядом Музе. Та перевела взгляд на меня и махнула мне рукой:
– Жанна, подойди, пожалуйста.
Я не спеша приблизилась, на его лице вновь появилась улыбка, но теперь в глазах сквозила едва заметная настороженность.
– Это дочь Александра Ивановича, – представила меня Муза.
– Максим Вершинин, – сказал он, я держала руки за спиной, что вызвало у него усмешку. – Можно просто Макс, – продолжил он, – если вам так больше нравится. Мы приятельствовали с вашим отцом, он много о вас рассказывал.
– Жаловался на мой характер? – в свою очередь, усмехнулась я.
– Ничего подобного. Он вами гордился. Я его прекрасно понимаю.
Мы наконец вошли в зал. Муза, улучив момент, шепнула мне:
– Присматривай за нашей дурой, кажется, у нее любовь с первого взгляда, ума не хватает сообразить, что этот кусок ей не по зубам.
Гости рассаживались в соответствии с табличками возле приборов. Я была почти уверена, что Вершинин сядет рядом с мачехой, но, как видно, она решила соблюдать приличия. С видом королевы Муза опустилась на стул, мое место было слева от нее, Янкино справа, рядом с ней села Зинаида, а потом уже Макс.
Примерно через час я поняла, что Муза не язвила, по обыкновению, и в своем прогнозе насчет любви с первого взгляда, пожалуй, не ошиблась. Янка сидела тихая, похожая на испуганную птичку, и то и дело робко смотрела на Максима. Стоило ему посмотреть в ее сторону, как Яна мгновенно заливалась краской, торопливо отводила взгляд, но он тут же возвращался к нему, наверное, потому, что справиться с собой она была не в силах. Подозреваю, что день рождения вовсе не отпечатался в ее памяти, только эта боязнь и навязчивое желание видеть его лицо. Надо отдать Максу должное: он вел себя образцово, смотрел на нее с нежностью, а говорил просто, по-товарищески, несколько раз сделал ей комплимент и вообще всячески давал понять: это ее праздник, и она здесь королева бала. Я была ему благодарна за это и простила и его насмешливый взгляд, и вздернутый подбородок, и твердую уверенность в том, что ему сам черт не брат.
Несколько раз наши взгляды встречались, его глаза мне не нравились. Я бы предпочла увидеть в них
