– Зинаида Аркадьевна, а какие у него были отношения с моим отцом? – спросила я, стараясь справиться с лихорадочным возбуждением.
– Нормальные, – пожала она плечами. – Одно время они даже подружились, потом твой отец как-то охладел к нему. Меня расспрашивал о Максе, я спросила, чего они не поделили, но Александр не ответил. Максу я тоже этот вопрос задала, а он, как всегда, шуточками отделался, но, по-моему, расстроился, что дружбы с твоим отцом не получилось.
К тому моменту я находилась в том состоянии, когда человек при всем желании не может поддерживать светскую беседу. Макс – тот самый фон Ланц, о котором предупредил меня отец: «мой враг», папа выразился весьма определенно. И моя сестра в доме этого врага, ничего не подозревает об опасности. Надо немедленно предупредить ее, вытащить оттуда.
– Зинаида Аркадьевна, извините, – пробормотала я. – Мне срочно надо позвонить.
– Конечно, девочка моя. Приезжай ко мне, попьем чаю и еще посплетничаем.
Она поднялась, поцеловала меня на прощание и тяжелой походкой направилась к выходу. А я, помахав ей вслед, схватила телефон.
Я позвонила Янке на мобильный, но она не ответила, это меня так испугало, и появилось чувство, болезненное, саднящее, что я опоздала. Хотя телефон Янка могла бросить где-то в доме, а сама лежать у бассейна, но я была так напугана, что эти доводы никакого впечатления не произвели. Я решила звонить на домашний телефон, рискуя нарваться на Макса. Ну и черт с ним… Если и домашний не ответит, я поеду за сестрой.
После шестого гудка трубку сняли, и я с облегчением услышала голос Янки:
– Да.
– Янка, – пролепетала я и замолчала, ожидая, когда начну дышать нормально и смогу внятно объясняться.
– Привет, – равнодушно ответила она. – Как там твои друзья?
– К черту друзей. Яна, я только что узнала, Максим тот самый фон Ланц, о котором предупреждал отец.
– Ну и что? – усмехнулась сестра. – Я это давным-давно знаю.
– Ты знаешь? – растерялась я. – И ничего мне не сказала?
– А зачем? Ты бы завела всю эту бодягу… Слушай, это просто смешно, отец что-то там сказал и…
– Он не просто сказал, он хотел предупредить… Макс нас обманывал, понимаешь?
– Конечно, еще бы. Думаешь, я дура? – зло спросила она. – Все прекрасно понимаю. Ты в него втюрилась, а когда он послал тебя, ты сбежала, придумав байку о друзьях. Макс мне все рассказал…
– Что «все»?
– Нет у тебя никаких друзей, сидишь в бабкиной квартире и мечтаешь отнять его у меня. Ничего не выйдет, поняла? Болтай на здоровье о том, что он враг, о чем угодно болтай, я-то знаю, за что ты на него злишься. Думала, если ты красавица, он сразу…
– Что ты несешь? – разозлилась я. – Мне плевать на Макса, но ты моя сестра, и я боюсь за тебя. Подумай сама, почему он все это время хотел, чтобы мы жили в его доме? Чтобы постоянно были в поле его зрения? Ведь должна быть причина.
– Он меня любит – вот причина! – крикнула она. – Но такая причина тебя не устраивает, и ты готова черт знает что выдумать, лишь бы отнять его у меня. Ничего не выйдет, сестренка. Он мой, мой, поняла?
«Да подавись ты им», – чуть не брякнула я в досаде, но сдержалась, напомнив себе, что сестра в опасности, а в такой ситуации обиды просто неуместны.
– Хорошо, пусть так. Скажи мне только, он тебя о чем-нибудь просил? Записную книжку отца ты ему отдала? Может, еще какие-нибудь документы?
– Иди ты к черту! – заорала она. – И не пытайся настроить меня против Макса. Я тебя насквозь вижу. Не смей мне больше звонить, поняла? Катись в свою Италию и не лезь в мою жизнь.
– Обещай мне, что будешь осторожной, – в отчаянии попросила я.
Янка бросила трубку.
Я сидела и тупо пялилась на телефон, беспокойство за сестру лишь усилилось. Ясно было, что разговора у нас не получится, по крайней мере до тех пор, пока она немного не успокоится. Что же делать? Что я вообще могу сделать? Пойти в милицию? Мой рассказ вряд ли произведет впечатление. Да, отец предупредил, что фон Ланц – мой враг, но ничего конкретного не сказал. Это не повод для вмешательства милиции. Я могу сообщить о его липовом алиби… и потерять сестру. Она расценит это как месть, глупую бабью месть. Теперь я очень сомневалась, что замужняя женщина, у которой Макс якобы ночевал, вообще существует. Но не мог же он быть причастен к убийству друга? Какой смысл в этом убийстве? То, что он затеял некую игру с нами, сейчас сомнений не вызывало, его настойчивое стремление видеть нас в своем доме имело какую-то цель. Но какую? Теперь его поведение я видела совсем в другом свете, и многое стало понятным, в том числе его желание вернуть меня, хотя он прекрасно понимал, что я не соглашусь, зная, по какой причине я покинула его дом. Но это не давало ответа на главный вопрос: зачем? Я вспомнила все: и пропавшую записную книжку отца, и вскрытый сейф в квартире, когда погибла Муза, и странные слова Янки: «Это я виновата», которые так поразили меня тогда, и ее отчаяние. Сестре известно гораздо больше, чем мне. Но она влюблена в Макса и ничего не желает понимать. Он что-то хотел от нее, от нас и, безусловно, своего добился. Как я могла так долго пребывать в неведении, ведь все было ясно с самого начала: его необыкновенная доброта, даже его странная настороженность во время нашей первой встречи… Почему его поведение всерьез ни разу меня не насторожило? У меня даже не хватило ума хоть что-то узнать о нем, по крайней мере, его настоящее имя. Ведь когда он представился на дне рождения Янки, я почувствовала что- то вроде беспокойства, но тут же поддалась его обаянию, хотя имя, имя просто обязано было насторожить. Вот уж действительно: любовь слепа.
Я покинула кафе и брела по улице, плохо представляя, куда намерена попасть. Если Макс и мой ангел- хранитель одно и то же лицо, он может быть причастен к убийству отца. Он был в Италии и явился ко мне,
