– Я хочу, чтобы ты вернулась, – со вздохом заявил он. – Поверь, так будет лучше. Безопаснее для тебя и спокойнее для меня.
– Что за опасность ты имеешь в виду?
– Ты, кажется, забыла…
– Я все помню, – перебила я. – Существует некая опасность или нет, это значения не имеет. Я буду жить здесь.
– Не хочешь объяснить, почему ты вдруг так решила?
– А я не обязана ничего объяснять. Извини, я занята и…
– Я надеялся, что мы спокойно все обсудим.
– Нам нечего обсуждать, – отрезала я.
– С какой стати ты разговариваешь со мной в таком тоне? – нахмурился он. – Мне кажется, я не заслужил подобного обращения.
– Если бы я была более романтичной особой, влепила бы тебе пощечину, так что не нарывайся.
– Очень интересно, – усмехнулся он. – За что, можно спросить?
– Ты сказал там, у бассейна… Захотелось позабавиться? Приятно было наблюдать, как я ерзаю под твоим взглядом? Надеюсь, ты получил удовольствие, а теперь выметайся отсюда.
– Я сказал правду, – глядя мне в глаза, ответил он, чем вызвал во мне прилив тихой ненависти.
– Молодец, – со злой улыбкой отрезала я. – А теперь проваливай.
Я оттолкнула его, открыла дверь и, сцепив зубы, ждала, когда он уйдет.
– Твоя сестра… – начал он, но я перебила:
– Только посмей обидеть Янку и можешь мне поверить, ты за это поплатишься…
– Это что, шантаж? – криво усмехнулся он.
– Понимай как хочешь. Она тебя любит, так что постарайся ее не разочаровать.
– Дурочка, – хмыкнул он и наконец ушел.
Я захлопнула дверь и заметалась по квартире, не зная, чего мне больше хочется: матерно выругаться вдогонку этому мерзавцу или зарыдать от отчаяния. Выругалась и пошла пить чай.
Вечером я позвонила Янке на мобильный. Сестра, судя по всему, о визите ко мне Макса не знала. Спросила, как там мои друзья, а я рассказала, как чудесно провожу время.
На следующий день я поехала к Уманскому, засиделась допоздна и осталась у него ночевать. Утром мы с ним съездили на кладбище, я вернулась домой, позвонила Янке и, убедившись, что у нее все в порядке, пошла в кино. Дурацкая мелодрама испортила и до того донельзя скверное настроение. Вечером я все-таки разрыдалась и часов до двух сидела перед телевизором, перещелкивая каналы. «Первые дни всегда самые тяжелые», – утешала я себя.
На следующий день я болталась без всякой цели по городу, забрела в торговый центр и купила заварочный чайник. Он мне был совершенно не нужен, но с чего-то новую жизнь надо начинать. Расплачиваясь за покупку, я услышала свое имя, повернулась и в трех шагах от себя обнаружила Зинаиду Литвиненко, приятельницу моего отца, с которой Макс появился на дне рождения Янки.
– Зинаида Аркадьевна, – расплылась я в улыбке. Прежде всего, я к Зинаиде очень хорошо относилась, к тому же сейчас радовалась любому общению, лишь бы избавить себя от неприятных мыслей.
– Подожди меня, – махнула она рукой, направляясь к соседней кассе, так как за мной уже стояло три человека. С чайником в руках и улыбкой на физиономии я замерла возле дверей. – Чудо как хороша, – сказала Зинаида, подходя ко мне. – Надо написать твой портрет. Непременно полуобнаженной, с распущенными волосами, такую фигуру грех прятать. Ну, как дела?
– Отлично, то есть я хотела сказать, неплохо.
– В твоем возрасте печали быстро забываются. Время у тебя есть? Могли бы поболтать. Я-то все ждала, что ты заглянешь ко мне. Ну-ну, не смущайся, я прекрасно понимаю, у молодых вечно нет времени на то, чтобы слушать болтовню старых баб.
– Времени у меня сколько угодно, – ответила я.
– Тогда пойдем пить кофе. Здесь на третьем этаже кафешка, капучино там бесподобный. Конечно, не такой, как в Италии, но по нашим меркам…
Болтая, мы поднялись в лифте на третий этаж. Кафе было просторное, многие столики заняты, но в нише у окна нашлось очень удобное местечко, там мы и устроились.
– Как там Янка, очень переживает из-за матери или любовь творит чудеса? – задала вопрос Зинаида в ожидании кофе.
– Макс старается ей помочь, – уклончиво ответила я.
– Да уж наслышана. Тачку подарил… Конечно, для него эти деньги пустяк, но… как-то не верится, что он влюбился в девчонку. Впрочем, это я так, не обращай внимания. Макс хороший парень, умеет быть милым и не прочь доставить женщинам удовольствие. Вы у него живете?
– Я живу в бабушкиной квартире, – ответила я.
– Так-так, хотя к чему дело идет, было ясно уже на похоронах Музы, Янка с него глаз не спускала, влюбилась, дурочка.
– Ну почему же дурочка, Зинаида Аркадьевна? – не выдержала я. – По-моему, это вполне естественно…
