разбрелись по своим спальням. Я была уверена, что Макс в эту ночь придет ко мне. Причина такой уверенности была мне самой неведома, но, оказавшись в своей комнате, я то и дело поглядывала на дверь и прислушивалась. «Он не может прийти сейчас, – утешала я себя. – Дождется, когда Янка уснет». О сестре я старалась не думать, то есть я, конечно, решила, если Макс придет, я его выгоню, скажу, что не стану соперницей сестре, в общем, успела подготовить целую речь, весьма пространную, что не помешало мне вертеться битый час перед зеркалом и сменить одну ночную рубашку на другую, так как первая показалась мне недостаточно эротичной.
Я легла в постель, выключила свет, потом включила прикроватную лампу, выключила, решив, что это выглядит так, будто я его жду, затем опять включила. Вот так развлекаясь, я горела нетерпением и повторяла свою речь. О том, что будет потом, я старалась не думать, не зная, чего боюсь больше: того, что Макс, выслушав меня, уйдет или, наплевав на мои слова, решит остаться. Первое было совершенно невыносимо, второго я боялась. Проведя ревизию своего сексуального опыта, я пришла к выводу, что он никуда не годится, и запаниковала. Гнать его в шею, не опыт – Макса. При этом я очень надеялась, что он все поймет правильно: если женщина в таких обстоятельствах говорит «нет», надо быть полным кретином, чтобы в это поверить. В общем, я жаждала быть соблазненной, но так, чтобы своей вины перед сестрой не чувствовать. В конце концов выбор должен сделать он.
Я сложила ручки на груди и пялилась на дверь. Удивляюсь, как под моим горящим взглядом она не распахнулась настежь. Помогать ей в этом с противоположной стороны никто не собирался. Я опять выключила свет и даже закрыла глаза, но через пару минут принялась ворочаться. Потом в отчаянии села. Он что, издевается? Вдруг он мне ничего не говорил? Вдруг я сама все выдумала? Я тут изнываю от нетерпения, а он спит спокойно и думать обо мне забыл. Вот и хорошо. Однако данное утверждение было очень далеко от истины.
Вскоре мне стало ясно, что находиться здесь я больше не в состоянии. Мне надо знать, были у меня глюки возле бассейна или он и в самом деле произнес эти слова. Со стыдом должна признаться, я выдержала еще полчаса, потом встала и по-воровски скользнула к двери. Взявшись за ручку, я призвала на помощь остатки здравого смысла, но они оказались столь ничтожны, что не смогли удержать меня в спальне. Я подумала, что надо бы накинуть пеньюар, будет возможность сослаться на бессонницу, но только мысленно рукой махнула.
Длинным коридором я пошла к комнате Макса, с головокружением и дрожью в коленях. Из-под его двери пробивался свет. Он не спит. Ждет меня? Весьма самонадеянно. Неужто он думает, что я послушно прибегу к нему… Кстати, а что я делаю? Зажмурившись, я толкнула дверь. «Скажу, что мне послышался какой-то шум, – утешила я себя. – Гениальная идея». Я распахнула глаза и убедилась, что в спальне никого нет. Первым чувством было разочарование – чего мне стоило прийти сюда, и вот пожалуйста… Вторым – досада. Макс не решается идти ко мне, бродит по дому. Сейчас придет в мою комнату, а меня там нет. В этих хоромах немудрено заблудиться, так и будем бродить до утра в поисках друг друга.
Где он может быть? Я направилась в кухню, уверенная, что застану его там. Но кухня была пуста. Я подошла к двери на веранду и убедилась, что она хоть и закрыта, но не заперта, толкнула дверь и ступила босыми ногами на плитки пола, еще теплые после жаркого дня. Ночь была душной, где-то вдали проехала машина, я подняла голову и увидела звездное небо над собой. Улыбнулась и блаженно прошептала: «Я люблю тебя». Перед мысленным взором возникло лицо Макса, он тоже улыбался, но почему-то насмешливо. Но это на мое блаженное состояние ничуть не повлияло. Я прошла к ограждению, любуясь огнями в саду, – фонари оставляли включенными на всю ночь. Возле бассейна мелькнула тень или мне это показалось? Макс не может уснуть и бродит по саду, любуется звездным небом и, конечно, мечтает обо мне. Я быстро сбежала по ступеням, чувствуя невероятную легкость во всем теле. Самой себе я представлялась небесным созданием, прекрасным, невесомым, спешащим на встречу с возлюбленным.
Я обогнула живую изгородь из туи и возле бассейна увидела Макса. Он стоял ко мне спиной в белом купальном халате, чуть наклонив голову, как будто что-то рассматривал у себя под ногами. Я сделала еще два шага и уже хотела как-то проявить себя, чуть сместилась вправо и тут поняла, что Макс не один. Перед ним на коленях стояла моя сестрица.
Если бы я не была такой дурой, сразу бы сообразила, что происходит, но в первый момент я только удивилась: чего это ей взбрело в голову стоять в такой дикой позе? Тут до ушей моих донесся легкий стон, потом стон погромче, и до меня наконец дошло. Если бы кто-то вылил на меня ведро ледяной воды, и то не добился бы подобного эффекта. «Черт бы вас побрал», – мысленно выругалась я и поспешила отойти в тень, а потом и вовсе бросилась к дому со всех ног, не боясь, что меня услышат. Впрочем, эти двое так заняты, что вряд ли обратят на шум внимание.
Оказавшись в комнате, я достала из шкафа чемодан и начала бросать в него свои вещи. Я немедленно покину этот дом. Макс – мерзавец. Теперь я была уверена: те слова у бассейна он действительно произнес, только вовсе не потому, что его переполняли нежные чувства. Он прекрасно видел, что со мной происходит, и решил подразнить меня. Невинное такое желание – дать дурочке почувствовать себя на вершине блаженства. Забавная игра от безделья. Он крутит любовь с моей сестрицей, а заодно не прочь пофлиртовать со мной. Знаю я таких типов, полугерой-полуподлец. Ведь прекрасно видела, с кем имею дело, и все же купилась…
Чемодан был собран, можно было вызывать такси, но тут силы меня оставили. Машина подъедет, они ее, конечно, увидят, придется объясняться. Разумнее подождать до утра и спокойно уехать под благовидным предлогом. Пусть Янка наслаждается жизнью… На сестру-то я за что злюсь? То, что она там с Максом предается греху сладострастия, вовсе не повод видеть в ней врага, раз о том же самом не так давно мечтала и я. То есть не о том же… Ладно, неважно. Сестра, по крайней мере, не скрывала, что хочет побыстрее оказаться в его постели, а я слово ей дала и при первом удобном случае вознамерилась ее предать. Если кто и выглядит мерзко, так это я сама. Поделом мне. Так, быстро под горячий душ и спать. И никаких мыслей о Максе. Слишком жирно будет для этого типа, если я начну страдать и рыдать в подушку.
К своей чести, могу сказать, что свою программу я выполнила. Приняла душ, легла в постель и очень скоро уснула. Утраченные иллюзии утром отозвались гнетущей тоской. Мир за окном был солнечным, но отнюдь не радовал. А мне еще надо было измыслить подходящий предлог, чтобы съехать. Промучившись полчаса, я решила: что бы я ни придумала, они все равно поймут, в чем дело, так что не стоит и стараться. Я оделась и пошла на кухню готовить завтрак. Это будет моим вкладом в их счастливую жизнь. Янка яичницу и ту приготовить не в состоянии, Макс в этом смысле вполне ее стоит, а силы, потраченные на ночные игры, надо восстанавливать.
На ходу заплетая волосы в косу, я вошла и увидела этих двоих, сидящих за столом. Аромат кофе наполнял кухню, на тарелке громоздились бутерброды, в общем, выходило, что и здесь без меня прекрасно обошлись. Макс был в белом купальном халате, и меня при одном взгляде на него буквально затошнило, вслед за этим я почувствовала себя на седьмом небе оттого, что господь был против и не я прошлой ночью повизгивала от счастья в его крепких мужских руках.
Янка сияла, как фонарь в саду, и посмотрела на меня так, что я бы поняла и без вчерашнего подглядывания: историческое событие свершилось.
– Доброе утро, – сказала я.
