Теперь он знал — здесь только один «шалун». Присмотревшись, он понял, что этот бурый цвет — вовсе не цвет фломастера. Кто-то пытался передать сообщение с помощью крови.
Собственной крови.
Насмешка над Юлианом. Насмешка над Мириам и Уроборосом. По мнению медиков, именно в крови содержится душа. Именно кровь несет в себе генетический код, позволяющий нам быть людьми.
Он подошел, присел на корточки.
«Никогда не разговаривай сам с собой…»
— Разговаривая с собой, ты говоришь со Служителями.
Женский голос произнес это мягко, и ему показалось, что рука коснулась его плеча.
— Рита?
Он узнал этот голос. Обернувшись, он никого не увидел. Только легкий шелест ветерка да запах любимых Ритиных духов.
— Рита, — прошептал он. — Я все-таки нашел тебя… Что они сделали с тобой и что они сделали с девочкой?
Он понял это раньше, чем успел догадаться. Понял душой. Ему захотелось завыть по-волчьи.
«Их уже не спасти», — сказал он себе, поднимаясь с колен. Ветерок коснулся его щеки, так похожий на легкий Ритин поцелуй.
— Здравствуй, — услышал он голос Душки.
Подняв глаза, он увидел, что девочка стоит в дверях, прижимая к груди Бадхетта.
— У меня умерла бабушка, — сказала девочка. — Теперь я совершенно одна.
Он прижал ее к себе, гладя по голове, пытаясь заставить ее заплакать, чтобы она выплеснула свое горе, но девочка смотрела вдаль такими глазами, что он понял — пока он не сможет справиться с этим.
— Душка, — сказал он. — Я кое-что придумал. Нам надо уезжать. Здесь нехорошо, малышка, понимаешь? Ты согласна убежать отсюда?
— С тобой?
— Конечно, со мной.
— А… Юлиан? Он останется?
Игорь вздохнул:
— Понимаешь, детка, в чем дело. Юлиану тут нравится.
— Но я не могу бросить его одного!
— Он не захочет ехать с нами…
— Не говори со мной как с ребенком! — Душка топнула ногой.
— Хорошо, не буду.
— Ты не любишь его?
— Кого?
— Юлиана…
— Не знаю, — пожал он плечами. — Скорее всего, нет, не люблю…
— Почему? Он злой?
Игорь задумался. Как бы это объяснить, чтобы не напугать ее…
— Да нет, не злой. Просто он заблудился в шаре. Помнишь, ты мне рассказывала, что у него в кухне висит игрушечный шар?
— Да.
— Так вот, в этом шаре он и заблудился. И никак не может оттуда выбраться.
— Так давай вытащим его оттуда!
— Душка, а если он не хочет? Мы же не имеем с тобой такого права — насильно вытаскивать человека из шара?
— Тогда давай останемся! Я же не могу без него уехать!
— Но вот в чем штука… Ему так нравится сидеть в своем шаре, что он мечтает и нас туда затащить. Ты хочешь провести там остаток дней?
Душка подумала и ответила:
— Нет, не хочу…
— Тогда надо уезжать, — сказал Игорь. — Я тоже не хочу. У нас просто нет другого выхода.
— Но Юлиан расстроится!
— Мы попробуем убедить его выбраться из шара. А если он не захочет, тогда мы уедем. Ты сейчас сделаешь то, о чем я тебя попрошу, а я попробую с ним поговорить, пока тебя не будет. Ладно?
Она посмотрела на него своими серьезными глазами и кивнула:
— Хорошо. Когда?
— Немедленно, — сказал он. — Сейчас ты пойдешь в бар. Найдешь там Ариадну. Не спорь со мной, без нее мы не сможем отсюда быстро выбраться. Вы подъедете сюда, и мы уедем. Ты все поняла?
— Ни-че-го я не поняла, — призналась Душка. — Совершенно ничегошеньки!
— Я потом объясню тебе все, — сказал он. — Когда мы будем далеко. Теперь иди. Я жду тебя.
Она поняла его и пошла к выходу.
— Подожди, — остановил он ее. — Если вдруг получится так, что я не смогу отсюда уехать с вами, обещай мне, что вы уедете сами. Без меня. Поклянись мне, Душка!
Она произнесла одними губами:
— Клянусь. Но я не хочу без тебя!
— И еще. — Он посмотрел на нее. — Знаешь, в чем разница между вечностью и бессмертием?
— Нет, — покачала она головой.
— Вечность — застывшая и бездушная. Она происходит от слова «ветхость». А бессмертие, Душка, дает только Господь. И оно всегда будет юным. Всегда — живым. Потому что самое важное, что у тебя есть, — это твоя душа. А она бессмертна. Никому не отдавай ее, ты поняла? Никогда!
Он коснулся губами ее пушистых волос. И перекрестил. Потом, словно вспомнив что-то важное, снял со своей шеи медальон. Надел на нее.
— Теперь я спокоен за тебя, — пробормотал он. — Вот теперь я спокоен. Иди.
— Главное, Господи, чтобы теперь Ты о ней позаботился сам. Больше ведь некому, Господи, — сказал Игорь, глядя в окно, за которым уже виднелись черные тучи, как ангел Смерти, несущие на своих крыльях Большую Разлуку.
Душка шла по улице. Ветер, ставший серым, бил ее по лицу, как будто старался остановить этими своими пощечинами. Чтобы сопротивляться ему, сбивающему ее с ног, она немного наклонила голову и продолжала идти, напоминая упрямого бычка.
Скоро показался в конце улицы бар, откуда вышла горстка людей. Они шли, явно отягощенные какой-то идеей фикс, и Душке на одно мгновение стало жутко — движущаяся навстречу процессия почему- то напомнила ей похоронную.
«Боже мой, — подумала Душка, когда толпа поравнялась с ней. — Они же похожи на зомби!»
На мгновение она уловила их мысли, вернее, только одну мысль, потому что все они думали одно и то же, даже не обращая на девочку внимания. Как будто ее вообще не было на свете.
На их свете.
«Уроборос требует новой жертвы».
Ей стало страшно. Захотелось вернуться в дом и, схватив Игоря за руку, сказать ему, что надо уходить отсюда быстрее. Но она обещала ему, что они не уйдут без Ариадны.
В этой толпе Ариадны не было, значит, она осталась в баре.
Душка толкнула тяжелую дверь.
Бар был пуст.
Пробираясь сквозь темноту взглядом, Душка сначала не могла ничего увидеть. Только запах смерти, сводящий ее с ума.
Наконец глаза привыкли к темноте, и Душка увидела распростертую на сцене фигурку.
Белокурые волосы в беспорядке лежали, рассыпавшись на полу. «Как у брошенной на пол куклы», — подумала Душка, осторожно подходя ближе.
