– И что было бы, отправься ты со мной? Вдвоем бы с моста летели. И ты бы наверняка утонула, потому что дядя Жора спасал меня. А тебя бы кто спас?
– Какой дядя Жора? – заволновалась Марья. Я кивнула на дорогого гостя, тем самым подвергнув ее мозг серьезной перегрузке. – Так он твой родственник?
– Нет, папин друг.
– Но ведь он из Сургута, а папа… – Она примолкла, испуганно глядя на меня.
– Похоже, у папы друзей как грязи, – вздохнула я.
– Похоже, что ты очень нуждаешься в друзьях, – в тон мне заметил дядя Жора.
– Вот уж правда ваша, дядечка, – закивала Марья. – Кругом супостаты, никому верить нельзя. А у вас личико доброе. Может, и документик какой есть, удостоверяющий, что вы родственник, то есть папин друг?
– У меня есть, – засуетился Витя и поспешно извлек из бумажника фотографию. На ней были изображены он сам, дядя Жора и тучный дядька со злющим лицом и седыми волосами, причем Витя был в костюме, а дядя Жора и дядька в смокингах, что меня порадовало: выходит, папа человек из общества и мамины слова о том, что он беглый каторжник, просто метафора.
– Это папуля? – на всякий случай полюбопытствовала я. Дядя Жора кивнул. – Серьезное доказательство, – согласилась я, а Марья забеспокоилась.
– Дядечка-то и не похож на тебя совсем. И уж очень старенький. Ему тут годков семьдесят.
– Семьдесят два, – подсказал Витя.
– Вот… должно быть, человек очень хороший, если твоя мама им прельстилась.
С недовольным видом Витя убрал фотографию. Дядя Жора сидел, выпрямив спину, заметно напрягшись, но зубами не скрипел, большой выдержки человек.
– Они специально приехали, чтобы мне помочь, – сообщила я Марье.
– От супостата избавиться? – обрадовалась та. – И правильно, я давно говорила: «Око за око», – то есть не я говорила, в Библии кто-то говорил, а в Библии зря не напишут.
– Какое «око»? – с глупым видом спросил Витя. – Что значит «избавиться»?
– То и значит, – посуровела Марья. – От него житья никакого, со дня на день жду, когда он Симу в гроб сведет. Надо бороться. Я уж ей давно говорю…
– Вы его что, пристрелить хотите? – вдруг спросил Витя.
Марья поморщилась:
– Хотим, но не можем. У нас навыков нет.
Витя взглянул на дядю Жору, потом на меня и опять спросил:
– Это серьезно? Ты хочешь, чтобы мы убили твоего мужа?
– А вы сможете? – насторожилась я.
– Витя, девушки пудрят тебе мозги, – вздохнул дядя Жора. – У Симоны редкое чувство юмора.
– Ага… у бати ее тоже было… редкое чувство…
– А теперь поговорим серьезно, – заявил дядя Жора с таким видом, что дурака валять и правда расхотелось.
Марья охотно поведала о затяжной войне с моим мужем, слегка увлекаясь описаниями. Мужчины слушали внимательно и не перебивали. Когда Марья замолчала, Витя вновь с немым изумлением уставился на дядю Жору, после чего произнес:
– Чушь.
– Абсолютная, – не стал спорить тот.
– Но девочку пытались убить.
– Это факт, – кивнул дядя Жора и поинтересовался: – Вы про святую Ирину дочитали?
– Нет. Там впереди самое интересное, – заверила Марья.
– Ну так идите и дочитывайте, – посоветовал он, кивнув Витеньке.
Тот покорно поднялся, и Марья тоже. Выглядела она слегка растерянной. Они ушли в гостиную, а дядя Жора сказал, обращаясь ко мне:
– А теперь расскажи, пожалуйста, что происходит на самом деле.
Вот тебе раз. Я с печалью посмотрела на него и заявила:
– Так нечего рассказывать; то есть лучше, чем у Марьи, у меня все равно не получится.
– Хорошо. Тогда послушай меня. Ты придумала всю эту чушь, чтобы избавиться от мужа и прибрать к рукам его деньги.
По тому, как он это сказал, стало ясно: он в самом деле так думает, и веселиться мне моментально расхотелось, хотя и до этого было не особенно смешно.
– Вы что, спятили? – испугалась я.
– Я как раз в здравом уме. И мне бы очень хотелось знать, во что ты вляпалась.
