– Да я просто хочу развестись с ним.
– Тогда придумай историю поправдивее. Допустим, твой муж идиот, к тому же не в ладах с законом. Но для убийства жены у него должна быть причина. Ты его шантажируешь?
– Слушайте, я хочу с ним развестись, только и всего. И деньги его мне не нужны. Я на работу устроилась, и меня это вполне устраивает. Правда, с работы меня поперли все из-за того же мужа, но ведь это когда-нибудь кончится.
Он смотрел на меня внимательно и строго, а я, по неизвестной причине, вдруг здорово перепугалась и сама не знаю как рассказала о встрече с господином Бойко и о том, что у меня есть два дня, чтобы найти фотографии и пленки.
– Но пленок у тебя нет?
– Конечно, нет. Я отдала их Олегу. Но этот дядька Бойко вроде вас, очень недоверчивый. Он почему-то решил, что я знаю, где они.
– Выходит, все даже хуже. Ты надумала шантажировать местного авторитета, чтобы он избавил тебя от супруга.
– Катитесь отсюда, – не выдержала я.
Он вновь уставился на меня, а я вновь принялась ерзать.
– Если бы не твой отец… Хорошо, допустим, я тебе верю. Что еще ты забыла рассказать мне?
Ох, как мне стало неуютно. Разумеется, я тут же вспомнила о том, что мы с Марьей самые настоящие убийцы. То есть я об этом никогда не забывала, просто предпочитала не думать, утешаясь тем, что убили мы его нечаянно, при этом он сам собирался нас пристрелить… О господи, почему нас? А если не нас вовсе, а моего мужа? Ну, конечно. Кто-то намеревался от него избавиться, а вину свалить на меня. Вот дядя Жора убежден, что я хочу убить Серегу, и сколько таких умников в городе найдется.
– Ну… – повторил он, а я с тяжким сердцем произнесла:
– Кто-то действительно хочет его убить.
И изложила свои доводы: фотографии похитили исключительно для того, чтобы натравить Бойко на Серегу. Именно с этой точки зрения они и представляли ценность, а вовсе не потому, что были свидетельством его измен мне. Тут я, кстати, и про погром в своей квартире вспомнила. Тогда я решила, что это муж пакостит мне из вредности, но теперь думаю, что не муж, а недобрый дядя искал все те же фотографии. Про киллера я все-таки промолчала. Если дядя Жора узнает, что мы с Марьей убили человека, никакие силы небесные не заставят его поверить в то, что мне и в голову никогда не приходили кровожадные мысли насчет Сергея. Он запросто может сдать нас в милицию, а там доказывай свою невиновность. Труп спрятали, значит, виноваты.
– И ты, конечно, даже не догадываешься, кто желает ему смерти?
– Я о его делах ничего не знаю. И о том, что у него проблемы с законом, узнала от подруги, когда меня с работы поперли.
– Что ж, – усмехнулся дядя Жора, – сведений негусто. Есть теоретический убийца, но нет повода.
– Повод, может, и есть, мы его просто не знаем, – возразила я.
– Если бы хотели убить лишь твоего мужа, так и на повод наплевать. Мне-то по крайней мере без разницы, жив он или нет, раз ты с ним разводишься, но ведь и тебя убить хотели, причем уже дважды. Выходит, либо ты хорошо знаешь возможного убийцу и он убирает потенциального свидетеля. Либо для того, чтобы получить желаемое, нужно сразу два трупа: его и твой. Хотя есть третий вариант, самый простой: ты шантажируешь мужа и…
– Нет, – отчаянно замотала я головой.
– Нет? – нахмурился он, глядя на меня сурово и проницательно.
– Честно, нет.
– Врать мне ни к чему, раз уж я на твоей стороне.
Я сочла излишним повторяться и молча насупилась.
– Хорошо, будем исходить из того, что ты говоришь правду. Твой муж богатый человек?
– Наверное, – пожала я плечами. – У него хорошая квартира, «Лексус», мне подарил «Пежо», и деньги в шкатулке практически никогда не переводились.
– А где «Пежо»? Ты же на «Жигулях» ездишь.
– «Пежо» я ему оставила, раз куплен на его деньги, а на «Жигули» мне мама одолжила. Квартира эта бабушкина, правда, отремонтирована за счет мужа.
Выходило, что я оправдываюсь, и мне это не понравилось. Дядя Жора продолжал сверлить меня взглядом.
– Твой муж составил завещание? – спросил он.
– Зачем? – удивилась я. – Он же молодой и умирать не собирается.
– Как знать. Близкие родственники у него есть?
– Родители умерли, братьев и сестер нет. Тетка есть, кажется, где-то в Кустанае. Уверена, у него нет никакого завещания.
– И если он вдруг умрет, все деньги отойдут тебе?
– Да не нужны мне его деньги, – возмутилась я.
– Не тарахти. Если не будет ни тебя, ни твоего мужа, а близких родственников тоже не наблюдается, кому же достанутся деньги? – Он смотрел на меня, а я молчала и ерзала. – Может, компаньон есть?
