услышала голос совершенно ни на что не похожий, человек как-то загробно вещал, и сразу становилось ясно, что он пытается изменить голос до неузнаваемости.
– Мои послания получила? – осведомился он грозно.
– Получила, – пытаясь справиться с дыханием, ответила я.
– Деньги должны быть у тебя завтра, к семи вечера.
– Вы шутите? Откуда у меня такие деньги?
– Не валяй дурочку, иначе я твоей подружке голову отрежу и тебе по почте пришлю.
– Очень прискорбно, – взяв у меня трубку, сказал дядя Жора, – но мы, скорее всего, это переживем.
– Гады, – совершенно неожиданно заявил похититель и отключился.
– Ничего нелепее я припомнить не могу, – пожал плечами дядя Жора.
– Я звоню в милицию, – твердо заявила я. – Глупые шутки или нет, но я не намерена рисковать.
Я потянулась к телефону, дядя Жора перехватил мою руку.
– Обойдемся без милиции.
– Как? – не поверила я.
– Очень просто. Думаю, что, несмотря на заверения о полном взаимопонимании, Хохол не оставил наши особы без внимания и послал кого-нибудь приглядывать за нами. Витя, узнай у людей, не заметили ли они чего интересного.
Сурово молчавший морячок кивнул и пошел звонить. Результаты были неутешительные: в связи с поздним временем беспокоить Семена Ивановича Бойко никто не решился, а вести какие-либо разговоры без его на то согласия – тем более. Придется нам подождать до утра.
Дядя Жора развел руками и посоветовал мне лечь спать. Виктор был непривычно задумчив, и я воспылала к нему благодарностью, потому что решила: он тоже беспокоится за Марью.
Не придумав ничего лучшего, я отправилась в ту комнату, где накануне провела ночь. Все здесь напоминало о Марье, и я, конечно, разревелась. В дверь тихонько постучали, она приоткрылась, и в комнату заглянул дядя Жора.
– Не спишь?
– Конечно, нет, – обиделась я. – Как я могу уснуть?
Он прошел, сел на краешек кровати, но вдруг передумал и устроился в кресле.
– Вы давно знакомы? – спросил он.
– С Марьей?
– Разумеется, с Марьей.
– Нет. А почему вы спрашиваете?
– Ну… видишь ли… – Он подбирал слова, что на него было непохоже, отсутствием словарного запаса он никогда не страдал. – Об этом доме могли знать лишь люди Бойко, в том случае, если проводили меня после встречи, в чем я почти не сомневаюсь. А им совершенно ни к чему похищать Марью. Мобильного у нее нет, и позвонить сюда ей никто не мог. Следовательно…
– Она сама могла позвонить.
– Своему похитителю? – Дядя Жора смотрел на меня с печалью. – В любом случае, завтра мы все узнаем.
– Зачем вы мне все это говорите? – насторожилась я.
– Просто хочу, чтобы ты не принимала это близко к сердцу… Иногда случается, что человек, которому ты веришь, оказывается…
– Марья не такая, – перебила я, он пожал плечами.
– Ты к ней успела привязаться, – заметил он тихо. – У меня сложилось впечатление, что ты, в сущности, очень одинокий человек.
– Ничего подобного. У меня есть мама и друзей полгорода, может, даже больше.
– Мама – это замечательно, а друзья бывают разные. Обещай мне: что бы завтра ни случилось, ты не станешь расстраиваться.
– Вы так говорите, как будто уверены… – Тут я опять заревела, а дядя Жора пересел на кровать и обнял меня.
– Никогда в жизни мне так не хотелось, чтобы было по-другому, – сказал он. Вышло немного путано, но я поняла. – Будь моя воля, у тебя бы навсегда исчезли бы все поводы для огорчений.
– Тогда жить стало бы скучно, – ответила я, хотела отстраниться, но вместо этого устроила голову на его плече. Он легонько похлопал меня по спине, поцеловал в висок и со вздохом поднялся.
– Спокойной ночи.
«Угораздило же его жениться, – с тоской подумала я, когда за ним закрылась дверь. – Никакой справедливости в жизни».
Ночь прошла в слезах и тяжких думах. На счастье, господин Бойко был из тех, кто любит вставать рано, так что в начале девятого он уже звонил дяде Жоре.
