остальной компании мы вернулись в комнату, довольные друг другом. Хватив для смелости, я стала приставать к Игорю, что его пес нехорошо на меня смотрит.
– А если я ему колбасы дам?
– Да он не возьмет.
– А если я тебе кусок дам, а ты ему, ну чтоб он видел, что от меня? – пьяный бред, но сработало. Люська с удвоенным усердием развлекала мужиков, что дало мне возможность мастерски сдобрить колбасу, я протянула ее Игорю, а тот собачке. Собачка есть не желала.
– Она и тебя не слушает, – расстроилась я.
– Я ей не послушаю, – разволновался Игорь, Люська отпустила шутку, парни заржали, а Игорь заставил-таки сожрать несчастное животное эту самую колбасу. После чего Кент зарычал и, злобно глядя на меня, залаял.
– Ревнует он. Ляг и лежи, – приказал Игорь, и Кент лег возле его ног, тараща на меня умные глаза.
Достали шестую бутылку, меня уже выворачивало от водки. Выпивкой я никогда не увлекалась, но во время ночных дежурств, когда вдруг приходилось по-настоящему туго, могла хлопнуть и чистый медицинский, глазом не моргнув, Люська пила как лошадь и всегда держалась на ногах, ноги у нее крепкие. Так что беспокоило меня сейчас не спиртное, а мужики: водка и видео действовали на них совершенно определенно, и по масленым глазам и плоским шуткам я поняла, все неуклонно идет к веселенькой групповухе. Я начала по-настоящему томиться. В этот момент что-то с грохотом упало в прихожей.
– Пойду посмотрю, – поднялся Витька, вслед за ним хотел было встать Олег, но Люська бухнулась к нему на колени, загородив проход и четвертому пареньку.
– Ну, чего там? – крикнул он, Витька не ответил, ответил Гоша:
– Да все в порядке, собака не лает.
– А где у вас туалет? – спросила Люська.
– Сануслуги у нас на улице, – усмехнулся Олег.
– Ты бы проводил меня, а? – хихикнула Люська, они ушли, вернулась Люська одна, поправляя бюстгальтер.
– Сережка, – сказала она, – тебя там мужики зовут, на крыльце курят.
– Чего им?
– Не знаю, позвать велели, чего-то шепчутся.
Гоша тоже хотел встать, но я сунула его руку себе между ног и шепнула:
– Пусть катятся.
Люська подошла к Игорю сзади, обхватила его руками и сказала ласково:
– Дай-ка я тебя обыщу, сынок.
– Ты что, сдурела? – начал он и замолчал, в комнате появился Денис с пистолетом в руке.
– Кент! – заорал Гоша, но собачка мирно спала под столом. Люська вытащила пистолет из кобуры под мышкой и отдала Денису. Тот передал ей наручники, Люська лихо ими щелкнула, а Гоша скрипнул зубами.
– Зря ты это затеял, Денис, – сказал он, – боком тебе выйдет.
– Серега где?
– А я не знаю. Мне не доложили, – и добавил, обращаясь ко мне: – Собаку зачем отравили?
– Спит собачка, – ответила я. Люська за это время успела сходить на кухню и вернулась с целлофановым пакетом.
– А это для чего? – поинтересовался Денис.
– Не один ты видак смотришь. – Она нахлобучила пакет на голову Гоши и зловеще зашипела: – Как бывший медик предупреждаю: молчание опасно для вашего здоровья. Серега – мой дорогой возлюбленный, и я по нему скучаю. Уразумел?
Гошу хватило на три захода, после чего, хватая ртом воздух, он сообщил, что Серега в гараже у какого-то Димки, где гараж, не знает, зато Димкин адрес ему известен.
Всех четверых мы отправили в погреб в гараже и для верности загнали на люк «девятку». Денис при этом пообещал вернуться в случае, если Гоша что-то напутал, и отстрелить ему яйца.
Димка жил в новом районе, жил один, но лично я ждала любых сюрпризов.
– В квартиру он меня не пустит, – заметил Денис, – разбираться на площадке опасно. Значит, в квартиру войдешь ты и позаботишься, чтобы дверь была открыта.
Люське было сказано оставаться в машине, а я и Денис поднялись на шестой этаж. Денис укрылся на площадке между этажами, а я позвонила в дверь соседней с Димкой квартиры. Из-за двери послышался бойкий старушечий голосок, дверь открылась, я сунула пропуск на теннисный корт и сообщила, что я из бюро по опросу общественного мнения, не согласится ли бабуля ответить на несколько вопросов. Бабуля согласилась. Выяснив отношение бабки к Ельцину и событиям в Чечне, получив массу полезных сведений о всех соседях, я с трудом с ней распрощалась и позвонила в Димкину квартиру, мне было сообщено, что он пришел один и все еще дома, магнитофон бухает. Дверь открыл парень лет двадцати семи, бабка ехидно улыбнулась и сказала: «Здравствуй, Дима»; я не рискнула совать свой пропуск и просто сообщила, откуда я и что мне надо.
– Чего это такое? – не понял Димка. Сверкая всеми своими зубами, я объяснила.
– А чего так поздно ходите?
