Лешка чудно€ дернул головой и вздохнул, как будто с облегчением, а крестный ухмыльнулся:
– А вот и Маша, радость наша.
– В этом месте надо смеяться, да? – проявила я смышленость.
Все разом нахмурились, кроме крестного, который мой лепет пропустил мимо ушей.
– Все нормально? – спросила я Алексея. Он кивнул. – А можно я сяду?
– Садись, – теперь кивнул крестный. Я скромно села, пятки вместе, носки врозь, руки сложила на коленях. Кроме образа Красной Шапочки, в голову ничего не шло, и я решила: пусть будет Шапочка. Кашлянула и сказала робко:
– Я бы чего-нибудь съела. Весь день голодная.
– Потерпи, – усмехнулся крестный. Хотя я-то с какой стати его так называю?
Он меня разглядывал: пристально, откровенно и, надо признать, нахально. Такие взгляды не греют душу беззащитной женщины. Теперь на пенсионера он и вовсе не походил. Алексей нахмурился, а глаза зло полыхнули.
– Сладкая, – вдруг сказал отставной пенсионер. – Ясно, на что ты купился… эх, молодо-зелено… – Он вздохнул, очень натурально, кивком выпроводил охранников, и мы остались втроем. – Ну что, сладкая, расскажи-ка нам для начала, откуда мой телефончик знаешь.
– Ноль девять, – охотно ответила я. – Он же у вас зарегистрирован. Если знаешь адрес и фамилию, то номер не проблема.
– А адрес с фамилией сорока на хвосте принесла?
– Нет, – я поерзала. – Адрес я раньше узнала.
– От кого? Ты, девочка, на него валить не вздумай, он бы в жизни не сказал, хотя сейчас что угодно подтвердит. Да я не поверю.
– Он и не говорил, – вздохнула я. – Просто я его выследила, когда он в первый раз к вам пошел. Николо-Перевозинская, 3.
Алексей стал багроветь, а крестный не отставал:
– А выслеживала зачем?
– По двум причинам, – еще разок вздохнула я. – Во-первых, не очень я ему тогда доверяла, а во- вторых… совсем не доверяла вам.
– Тебе бы в учительницы, толково объясняешь.
– Я же стараюсь. Про вас он ничего не рассказывал, кто знает, что вы за человек? Он мог не вернуться.
– И что тогда? – усмехнулся крестный.
– По крайней мере знала бы, куда гранату бросить, – мечтательно сказала я.
Тут Лешка не выдержал и встрял:
– Ты ее не слушай, она малость того. Когда нас с Соловьем прихватили, она и правда гранатами швырялась, вот в голове у нее и неладно. Помешалась на гранатах.
– Ты, Алеша, помолчи, – цыкнул на него чертов хмырь. – А ты рассказывай, девочка, рассказывай.
– Я не знаю, может, вы другого мнения, но я считаю, что нельзя позволять кому попало пакостить любимому человеку. Поэтому я и пошла следить. И адрес узнала – в таком доме, как ваш, телефон непременно должен быть. Нашла по адресу и телефон, и фамилию. Это даже много времени не заняло… Вам интересно?
– Еще бы, – усмехнулся он. – И зачем тебе все это понадобилось?
Тут я призадумалась.
– Не знаю. Любопытно. А потом, ведь никогда наперед не скажешь, что в жизни пригодится. Ведь пригодилось же, верно? Конечно, телефон я забыла, но адрес и фамилию, слава богу, нет. И сегодня по 09 вас отыскала.
– Звонила-то откуда?
– Когда? – Вот этот вопрос я зря задала, поэтому поспешила ответить: – Из автомата. В поселке автомат, через пустырь, рядом с заводом. Знаете?
– Знаю. Быстро ты, однако, бегаешь, – произнес крестный без всякого выражения.
– Я так в жизни не бегала, – заверила я. – Я ведь сначала в милицию хотела, но потом подумала: от вас, может, больше пользы будет, и все так удачно получилось… – Я робко кашлянула и уставилась на него самыми честными глазами.
– Ясно, – кивнул крестный. – А как же ты узнала, что ребята Эдичкины?
– Так мы расследование провели, небольшое, для того и на завод поехали. Может, Алексей вам рассказывал? Это он меня насчет этого самого Эдички просветил, ну я и подумала, не иначе как его работа. Правда, его?
– Правда, – улыбнулся крестный ласковой улыбкой крокодила. Лешка молчал – то ли обдумывал что-то, то ли молчать ему было положено.
– Как ты девку зовешь? Наташкой? – вдруг спросил крестный.
Лешка кивнул, а старичок противно засмеялся:
