металлическим блеском.
— Будете рады? — недоверчиво спросил Свинкль.
— Конечно. Я умею ценить не только прекрасное, но и уникальное. Ведь вы уникальны, это видно с первого взгляда.
Маленький хвостик Свинкля закрутился в спиральку, а ушки встали торчком. Он не мог скрыть своего удовольствия.
Мяфа-брусок потеряла прямоугольные очертания. Поверхность ее покрылась рябью, и на ней лишаями проступили изумрудно-зеленые пятна.
— Если вы согласитесь, вам будет предоставлен кров — размеры и форма по вашему усмотрению, и полный рацион — по вашему вкусу, — продолжал искушать гостей Верзилин.
— Свинкль, одумайся, в чужих руках ломоть велик! Помни: худшее из преступлений — предательство! — сказала Мяфа и перелилась на полметра в сторону от Свинкля. Рябь на ее теле превратилась в глубокие морщины, а зеленая окраска стала повсеместной. Любому, кто хоть немного знал ее, было ясно, что разговор, происходящий на лестнице, ей в высшей степени омерзителен.
— А что вы потребуете взамен? — деловито спросил Свинкль, подходя поближе к Верзилину. На слова Мяфы он не обратил ни малейшего внимания. — Насколько я понимаю, даром такие вещи не делаются.
— Да, — кивнул толстяк. — Но обязанности будут не затруднительные. Примерно раз в неделю у меня бывают гости. Если изредка, когда у вас появится настроение, разумеется, вы будете появляться перед ними и беседовать с кем-нибудь, с кем сочтете, не зазорным для себя, мы будем полностью квиты.
— Идет! — сказал Свинкль солидно, но не удержался и восторженно хрюкнул.
И тут Шерли не выдержал. С коротким рыком он бросился на изменника.
— Шерли, назад! — крикнула Анюта.
Пронзительно засвистел серебряный свисток Верзилина.
Из прибрежных кустов, из-за ограждающих верхнюю часть лестницы парапетов, кажется, прямо из земли и из озера, выскочила толпа мужчин в серых костюмах, с серыми бесцветными лицами.
Ребята и ахнуть не успели, как их схватило множество сильных рук, повертело, покрутило и мгновенно обшарило. Множество холодных глаз осмотрело их с ног до головы, словно сфотографировало. Сильные руки снова схватили ребят, и через считанные секунды они оказались стоящими на ступеньках лестницы перед Верзилиным.
— И больше никого? — выразительно поднял он левую бровь.
— Никого! Выбросить за ограду? — дружно спросил хор невыразительных голосов из-за ребячьих спин.
Верзилин сунул в рот оставшийся кусок бублика и невнятно произнес:
— Соваку прыжите во льву ы ысшезнытэ. Но нэвавэко.
Тут же ребята почувствовали, что больше их никто не держит. Шерли, привязанный к лапе бронзового льва, тихонько повизгивал и рвался с короткого поводка. Люди с серыми лицами исчезли, словно в воздухе растворились.
— И ходят… И ездят…, И всем чего-то надо… Теперь еще и через ограду лазать начали… Ну куда это годится? И разве это жизнь? — задумчиво бормотал Верзилин, прохаживаясь по лестнице на две ступеньки ниже ребят и изредка бросая на них косые взгляды. За ним, еще на ступеньку ниже, важно цокая копытцами, вышагивал Свинкль. Мяфы видно не было.
— Ну и зачем же вы пожаловали ко мне? — наконец остановился Верзилин. — За львами?
Витька, опустив голову, молча кусал губы. Папа хотел, чтобы он записался в кружок легкой атлетики, и он, дурак, согласился. А надо записаться в секцию каратэ. Тогда такие вот верзилины львов из Парка не поворуют, за бетонными стенами не спрячутся. И он этим займется. Обязательно.
Михаил молчал и думал о том, что хорошо бы стать изобретателем и изобрести что-нибудь вроде гиперболоида инженера Гарина. Навел на верзилинскую «дачу» — бжик — и нет ее. Навел на этих серых людишек — один пепел от них остался. А самого Верзилина в обезьянник — пусть все видят, кто за бетонным забором живет, кто львов ворует.
Михаил улыбнулся.
— Ну, что же, так и будем молчать? А ты чего улыбаешься?
Михаил уже собрался рассказать Верзилину, какое место обитания он уготовил ему в ближайшем будущем, но в этот момент Анюта спросила:
— Скажите, а как вам удается выращивать синие розы? Чтобы они были такие большие и так рано цвели?
Верзилин улыбнулся, и лицо его стало почти приятным.
— Тебе они понравились?
— Очень.
— Видишь ли, я не сам их развожу. Их для меня выводит один знакомый биолог в питомнике. Он поливает обычные кусты роз каким-то специальным раствором. Уж не знаю, каким, но, кажется, в него и обычные чернила входят.
— И получается такая прелесть?
— Получается. У них и еще одно замечательное свойство есть — они цветут все лето. Правда, потом розовый куст гибнет, так что удовольствие недолговечное, но…
— Значит, каждый год вам привозят новые кусты? — опросила Анюта со страхом и удивлением.
— Да. Хлопотное удовольствие А душа к старости хочет чего-то постоянного. Наверно, поэтому я и перевез сюда этих львов.
— Как же вы решились их из Парка украсть, стольких людей ограбить?
— Что значит — «украсть»? Вот если бы я кошелек у кого-то из кармана вытащил, тогда другое дело. Там деньги, они нужны людям — это воровство. А львы им зачем?
— Но это же произведение искусства!
— А зачем людям произведения искусства? Что они, лучше от них становятся?
— Да… — неуверенно сказала Анюта.
— Вряд ли. Меня вот окружают произведения искусства, а разве я стал хорошим человеком в твоем понимании? А цари всю жизнь себя шедеврами окружали — они что, хорошие?
— Нет, — пробормотала Анюта.
— Так для чего нужны львы?
— Ну-у… Они украшают нашу жизнь.
— Нет. Они мою жизнь могут украсить, потому что у меня есть время и желание ими любоваться. А в вашем Парке кто на них смотрит? Одним некогда, у других дети непослушные, у третьих глаза к старости плохо видеть стали. Не нужны они там никому. Вот я их увез, разве хватился кто-нибудь пропажи?
— Ага. Вчера даже митинг на эту тему был.
— Правильно, это я его организовал.
— Зачем? — поразилась Анюта, и даже ребята подняли головы.
— Ну, во-первых, чтобы зарекомендовать себя с хорошей стороны. А во-вторых, чтобы, если такие, как вы, пронюхают что-нибудь и придут в соответствующие инстанции, их подняли насмех.
— Все равно, митинг бы и без вас устроили! — чуть не плача сказала Анюта.
— Очень может быть. Ты только не реви, не выношу вида слез, самому плакать хочется, — лицо Верзилина сморщилось, будто он действительно вот-вот заплачет.
— Я не плачу, — всхлипнула Анюта.
— А выбранная комиссия все равно работать будет. Хоть вы и устроили этот митинг, а она все равно вас разоблачит, — хмуро сказал Витька.
— Мы к ее председателю пойдем, а потом в соответствующие инстанции, — сказал Михаил спокойно. — Гиперболоид — это, конечно, фантастика, а вот лазер уже существует. Надо только ручной вариант сделать, чтобы с ним в автобус можно было влезть.
— Идите. Начинайте с председателя.
— И начнем.
