– Надеюсь, у вас с ним самые нежные отношения? Тебе пора замуж.
– Я уже была замужем.
– Неудачная попытка не считается. Приезжайте, жду.
– Поедем? – спросил Ковалев, торопливо убирая со стола.
– Конечно.
Марк Абрамович жил в бывшем дворянском особняке в самом центре города. После революции особняк отдали под коммуналки, оттого дом много лет именовали Вороньей слободкой. Не одно поколение граждан, пройдя через коммунальный рай, воспитало в себе стойкое отвращение к совместному быту, а заодно и к соседям. В семидесятых годах прошлого века отцам города стало стыдно за этот оплот незабвенных персонажей Зощенко, и здание отдали под студенческое общежитие. Через десять лет после этого оно приобрело такой вид, что его совсем было решили снести. Но власти вдруг одумались. Особняк отреставрировали, и в бывшем дворянском гнезде появились вполне благоустроенные квартиры. Дом приметили люди с деньгами, первый этаж купил банкир, второй – генеральный директор какой-то крупной компании, и строение стало выглядеть образцово.
Марк Абрамович был свидетелем всех этих превращений. Во флигеле дома он появился на свет, в двух крохотных каморках его семья прожила лет сорок. Во времена студенческого общежития комнаты оставили за Марком Абрамовичем – он читал лекции в вузе, которому общежитие принадлежало. Потом настал светлый миг получения отдельной жилплощади, но миг, как ему и положено, длился недолго – квартиру Марку Абрамовичу выделили все в том же флигеле, второй этаж в котором приобрел лидер местных коммунистов. Естественно, лидеру хотелось приобрести и первый, но Марк Абрамович заявил, что никуда переезжать не намерен, сильно усложнив себе этим жизнь, потому что нажил в лидере непримиримого врага. При личных встречах, которые, к счастью, бывали нечасты, лидер то обвинял Марка Абрамовича в распятии Христа, то ядовито напоминал, какие фамилии в действительности носили Зиновьев и Каменев, и грозно рычал «продали Россию», что очень веселило Марка Абрамовича, потому что в отличие от соседа он был не только умным человеком, но еще и обладал чувством юмора.
– Сюда въезд запрещен, – такими словами нас встретил дюжий дядька. За минуту до того он въехал во двор и теперь с неодобрением наблюдал, как мы следуем его маршрутом.
– Серьезно? – огорчилась я. – А вы не на этой машине подъехали?
– Я здесь живу.
– Мы теперь тоже, – ответила я и направилась к подъезду. Дядя устремился за мной с неизвестной целью, но под взглядом Ковалева внезапно притормозил. Я нажала кнопку домофона, а дядя досадливо плюнул.
Дверь открыла Алиса Ивановна, супруга Марка Абрамовича.
– Ваш сосед ведет себя загадочно, – сообщила я, поздоровавшись с ней.
– Это все Марк. Карташов опять заговаривал о продаже квартиры, обещал свое содействие в приобретении новой и даже в ее отделке по нашему вкусу. Убеждал, что он всегда готов, и все такое. А Марк возьми да ответь, что если тот к нему надумает, так он тоже все сделает в лучшем виде. Теперь сосед с нами не здоровается.
– К нему – это в анатомичку, что ли? – улыбнулась я.
– Разве так шутят? – вздохнула Алиса Ивановна. – Проходите, он в своей комнате, а я пока чай приготовлю.
Марк Абрамович торопливо писал что-то, сидя за огромным столом столетней давности. От былого великолепия дворянского гнезда осталось еще пианино с канделябрами и горка красного дерева – в ней стояли книги, которые Марк Абрамович особенно ценил.
– Жалуется на меня? – понизив голос, спросил он, кивнув в сторону кухни, и поднялся нам навстречу.
– Мне ваша шутка понравилась, – улыбнулась я.
– На грех навел. Представляешь, говорит мне: Марк Абрамович, это же дворянское гнездо, вам, с вашей фамилией, здесь жить даже как-то неприлично. А ему с партбилетом в кармане в самый раз, в дворянском- то особняке. Бог с ним. Что ж, давайте знакомиться.
Он протянул руку Ковалеву, с интересом к нему приглядываясь. Я представила мужчин друг другу и коротко изложила, по какой такой нужде разыскивала Марка Абрамовича.
– Труп в Питере? Сейчас, одну минуту. – Он порылся в ящике стола и достал папку, нашел в ней лист бумаги и протянул мне. Я быстро прочитала текст на полстраницы. «Мужчина двадцати семи лет, рост…» и т.д. Труп обнаружен в лесу. Я быстро произвела подсчет. Это случилось примерно за месяц до нашего знакомства с Валеркой. Сердце вырвано, на груди, ближе к ключице, вырезан крест. Я стала читать дальше – имя, фамилия… и почувствовала, что почва уходит из-под ног. «Абсурд», – едва не произнесла я вслух.
– Труп этот чем интересен… – заговорил Марк Абрамович. – Господин Лагин Юрий Алексеевич, лидер одной из питерских группировок. Разумеется, у него были враги, но способ убийства… Конечно, бандиты не ангелы, но обычно они предпочитают стрелять, а здесь…
– Мафиози стал жертвой маньяка? – нахмурилась я.
– Как-то в такое не верится, верно? Я связался с питерскими коллегами, история занятная. Оказывается, отец этого мафиози – очень большой человек в определенных кругах. Так что возможно убийство сына – месть ему.
– Действительно занятно. Скажите, убийство в Питере и три убийства здесь совершил один и тот же человек?
– Я абсолютно уверен в двух случаях: Лагин и женщина, что так на тебя похожа, убиты одним человеком, – добавил Марк Абрамович с недовольством. – Нож один и тот же, очень характерной формы.
Он выложил на стол фотографии. Надо сказать, что архив у Марка Абрамовича был впечатляющим,
