вам это лучше знать. Короче, дали ему комнату здесь. А у него характер неуживчивый. Да и пил, конечно. Когда он однажды драку тут затеял, я его как-то успокоил, увел от греха, ну и вроде бы подружились мы после этого. Иногда пиво вместе пили или в шахматы играли. Он вообще парень неплохой был. На жизнь обиженный, оттого и чудил. Не очень-то ласково она с ним обошлась.
– Вы знаете, при каких обстоятельствах он погиб? – спросила я.
– Какие обстоятельства? Запил он и пропал. Когда пять дней прошло, я забеспокоился. Ну а потом нашли его.
– Кто опознал труп?
– Не знаю. Я не ездил. Я в то время в командировке находился. Узнал потом от своих, что нашли его, всего изрезанного. Наверняка пьяная драка. Он, когда пьяный, совсем без головы был. Как заорет: «Я – герой, вашу мать!» и ну рубаху на груди рвать… Видно, нарвался на каких-то придурков.
– Петров где-нибудь работал?
– Нет. Жил на пенсию. Он ведь на инвалидности после ранения, а пенсия неплохая, и если б не пил… Знаете, у него крыша здорово ехала. То вроде ничего, а то хоть караул кричи. Где-то за месяц до того, как он погиб, вдруг приходит ко мне трезвый и заявляет, что за ним следят. Я, конечно, не поверил. Но он свое гнул. Несколько раз говорил…
– Но вы не поверили?
Васин взглянул на меня с недоумением.
– Слушайте, кому это надо? Хотя… – Он нахмурился и замолчал.
– Хотя что? – спросила я.
Васин вскинул голову, посмотрел с печалью.
– Он ведь воевал. Был в «горячих точках». Может, кто-то затаил обиду, нашел его здесь и… Всякое бывает.
– Он с вами такую возможность не обсуждал?
– Нет. Сказал просто: «Следят за мной, Олег, по пятам ходят». Я ему: «Кто следит?» – «Сам не знаю, – отвечает. – Не видел ни разу рожу этого гада, но спиной чую». Вы бы поверили? Хотя, знаете, парень он был довольно странный.
– В каком смысле? – насторожилась я.
– О себе никогда не рассказывал. Я даже толком не понял, откуда он. Вроде был женат, а вроде нет. Город наш выбрал из-за подруги, это понятно. Но все равно… вроде как не хотел, чтобы о нем что-то знали. Где воевал, тоже помалкивал, хотя это тоже понятно. Баб терпеть не мог, все талдычил: «любая предаст». А чего предавать-то? Он что, тайный агент? Да, вот еще: к нему друг приезжал. Вовка как раз в запое был, дня два здесь не показывался. Друг его искал, расспрашивал, как он, и вообще. Сказал, что в «Заре» остановился, просил ему сообщить, когда Вовка появится. Фотку показывал…
– Фотографию Петрова? – уточнила я.
– Ну, вроде…
– Что значит «вроде»? – неожиданно вмешался Ковалев.
– Фотка старая, до ранения.
– Подождите, – насторожилась я. – Он что, после ранения очень изменился?
– Так ему при взрыве всю физиономию раскрошило. Пластическую операцию делали. Говорит, по кускам сшивали.
– А в его вещах случайно нет фотографии?
– Ваши все взяли, но у меня своя есть, мы как-то здесь вместе фотографировались. Сейчас принесу.
Васин поспешно поднялся и удалился, а минут через десять вернулся с фотографией. На ней было трое мужчин: один из них Васин, лица других слегка нетрезвые, но без видимых увечий. Васин ткнул пальцем в того, что справа:
– Это Вовка.
Мы с Алексеем Дмитриевичем переглянулись.
– По-моему, никаких следов операции, – все-таки произнесла я.
– Да, заштопали будь здоров. Шрамы были, но под волосами их не видно. Если бы он мне их не показывал… За ухом, например, был шрам, заметный…
– И человек на фотографии, которую показывал его предполагаемый друг, не был похож на Петрова?
– Ну… не очень. Понимаете, доктора сделали Вовке практически другое лицо. Так он говорил.
– А Петров встречался с другом?
– Вряд ли. Когда я ему про того рассказал, заявил, что никаких друзей не ждет. Даже особого любопытства не проявил, хоть я и советовал заглянуть в «Зарю».
– А какие-то координаты тот друг оставил?
– Нет. Сказал, что зовут его Юрий и что Вовка поймет, кто такой.
– Но Вовка не понял, а после этого решил, что за ним кто-то следит?
– Точно. – Васин нахмурился, а потом добавил: – Да… странно как-то. Так вы думаете, его вовсе не по
