Что это, акт устрашения или парни просто психи, которым нравится кровь? Однако одно с другим не вяжется: если Меченый не причастен к убийству Светланы, значит, и Агнессу ему нет смысла убивать. Или есть? Я тяжко вздохнула.
– Хочешь, останусь у тебя? – спросил Пашка, расценив мой вздох по-своему.
– Вы что, сговорились, что ли?
– В каком смысле?
– Пока, – махнула я рукой. – Старайся не увлекаться азартными играми.
В номер я все-таки входила с осторожностью. Но на сей раз обошлось без гостей. Я прошлась, постояла у окна, потом включила свет. Вдруг навалилась страшная тоска. Моя поездка сюда, да что там – сама моя жизнь показалась ненужной.
– Вот только этого не хватало! – с досадой буркнула я и пошла в душ.
В девять утра меня разбудил Ковалев.
– Есть новости, – сказал отрывисто. – Заеду через полчаса.
Пришлось подниматься. К его приходу я уже чувствовала себя вполне сносно, даже успела позавтракать в кафе, тут же, в гостинице. В дверь постучали, я крикнула «да», и Ковалев вошел.
– Дверь лучше запирать, – заметил ворчливо.
– Я тебя ждала.
– Все равно лучше запирать.
– Новости опять скверные? – приглядываясь к нему, задала я вопрос.
– Нормальные. Сделали вскрытие, и оно подтвердило диагноз врачей. Но вдова вице-губернатора настаивает на том, что его отравили.
– Выяснили, что он делал накануне?
– Всю последнюю неделю расписали по минутам.
– И что?
– Теоретически, конечно, могли отравить, – пожал он плечами. – Во вторник он был в японском ресторане в компании своего приятеля Дмитрия Федоровича Гусельникова.
– Чем интересен этот Гусельников?
Ковалев вновь пожал плечами.
– Да ничем особым. Бизнесмен средней руки, занимается строительством. Они вроде бы школьные приятели.
– Тогда чем привлек внимание этот обед?
Он взглянул исподлобья и ответил не сразу.
– Занятен выбор ресторана.
– Вице-губернатор терпеть не мог японскую кухню?
– Об этом ничего не знаю. Зато точно знаю, что принадлежит ресторан некоему господину Яровому, у которого с вице-губернатором большие проблемы. Впрочем, Яровому много чего принадлежит в нашем городе, о ресторане вице-губернатор мог и не знать.
– Яровой… – повторила я. – Что-то я о таком не слышала.
– Он появился в городе пять лет назад, когда купил химзавод, точнее, то, что от него осталось. Завод сейчас стабильно работает, а Яровой успел еще кое-что купить.
– И в каком месте пересеклись его интересы с вице-губернаторскими?
– Идет нешуточная борьба за фирму «Полимерсинтез». Настолько нешуточная, что… что господин Яровой мог всерьез задуматься, не избавиться ли от вице-губернатора? – закончил мысль Алексей Дмитриевич. Он развел руками с таким видом, точно хотел сказать: «Пути господни неисповедимы».
– А интересы Гусельникова и Ярового нигде не совпадали?
Ковалев вновь одарил меня проницательным взглядом.
– У Ярового бензозаправка на участке, который выделили под строительство Гусельникову.
– Как Гусельников себя чувствует?
– Нормально.
Я не стала язвить по поводу осведомленности Ковалева, памятуя отношение к нему коллег. От своих, как известно, нет секретов, могли шепнуть и о результатах вскрытия, и о прочем.
– Если бы его отравили, в организме наверняка обнаружили бы яд, – сказал он задумчиво.
– Необязательно. Яд мог быть длительного действия, состояние вице-губернатора ухудшалось постепенно, а он к врачу не обращался. За неделю следы яда… Не дает покоя иголка в сердце? – спросила я с улыбкой, перебив саму себя.
– Не дает, – нахмурился Ковалев. – Глупость, разумеется. Но как-то так… свербит.
– Вот-вот. У меня тоже свербит. Я говорила, с этой чертовщиной не все так просто. Кстати, вчера смогла убедиться, что вызвала интерес у людей Меченого.
