свернул бурную деятельность, теперь вроде бы живет тихо. Только так ли это?
– По-твоему, он балуется черной магией? А Светка узнала?
– Агнесса, – поправила я. —А вот она могла рассказать Светке. И та поверила. Отсюда ее интерес к энциклопедии колдовства, «Белым облакам» и прочему. Светка была неосторожна, и ее интерес вскоре стал известен неким людям.
– И они поспешили с ней разделаться?
– Так же, как и с бомжами. А потом убили Агнессу.
– Тогда выходит, у Авдотьева что-то вроде банды?
– Себя он наверняка считает духовным учителем.
– А два трупа мужчин – это что, тоже ритуальное убийство?
– Почему бы нет?
Ковалев пожал плечами.
– Неужели все так просто? – возмутился он.
– Не уверена, – ответила я со вздохом.
– Вот именно. Допустим, Авдотьев псих и собрал вокруг себя таких же буйнопомешанных. Ну, баловались бы себе черной магией… варили бы зелье из лягушек. Но здесь… убийство, которое потрясло весь город. А вслед за этим еще более зверское убийство. Нет, что-то тут не так. Надо иметь исключительную наглость, чтобы, зная о том, что ведется следствие, отважиться на новый подобный шаг.
– Или им так припекло, что другого выхода не оставалось, – кивнула я. – Ну, все, на сегодня следствие закончено, – порадовала я спутника. – Завтра попробую разговорить Вадима Аркадьевича. Хотя… что-то подсказывает мне, что наша встреча не состоится.
– Думаешь, Авдотьев…
– Мои мысли не столь ужасны. Я подумала, что Павлищев будет слишком занят и просто не сможет уделить мне свое драгоценное время.
Я отвезла Ковалева домой и вернулась в гостиницу. Не успела принять душ, как в дверь постучали. На пороге стоял Пашка. Переминался с ноги на ногу, смотрел жалобно, демонстрируя сиротство.
– Привет, – кивнула я, не спеша пропускать его в номер.
– Как дела? – спросил он.
– Отлично. А у тебя?
– Ну… – пожал он плечами. – Я думал о тебе.
– Надеюсь, ничего эротического? Не хочу быть объектом твоих буйных фантазий.
– Конечно, у меня сейчас не лучшие времена, но мы могли бы…
– Не могли бы! – заверила я.
– Почему?
– У меня стойкое неприятие безденежных мужчин. Разве я не говорила? Прощаемся без слез. Иди, не оборачиваясь, и я не буду смотреть тебе вслед.
– Прикалываешься? – улыбнулся он.
– На самом деле я устала и, если не возражаешь, хотела бы отдохнуть в одиночестве.
– Завтра увидимся? – спросил он.
– Тебе опасно шляться по городу. Разве нет?
Я закрыла дверь. Он немного постоял, а потом, я услышала, пошел по коридору. Я устроилась в кресле и, пялясь в окно, принялась размышлять.
Ковалев прав, мои догадки ничего не стоят. Надо вытрясти из Павлищева всю правду, ему наверняка что-то известно. С одной стороны, моя версия вполне мне нравилась, с другой, в нее совершенно не вписывались двое мужчин, перенесшие пластическую операцию. Я бы решила, что эта характерная деталь случайность, если бы точно не знала: и того, и другого кто-то разыскивал. Как это совместить с ритуальным убийством?
В двенадцать я легла спать, а в половине второго меня разбудил телефонный звонок. Голос звучал тихо, я бы даже сказала, безжизненно, и спросонья я не поняла, чего от меня хотят. Дважды сказала «алло», собралась в досаде бросить трубку, и тут в ней прозвучало вкрадчиво:
– Ты не меня ищешь?
Я села, протерла глаза, собираясь с мыслями.
– Это зависит от того, кто вы.
Он тихонько засмеялся:
– Мы ведь уже встречались, разве нет?
– Возможно, – не стала я спорить. – Если вы напомните мне нашу встречу, буду вам очень признательна.
– Не так уж это важно, – вновь хихикнул он, а я попыталась представить обладателя этого голоса. Воображение рисовало дряхлого старца в инвалидной коляске. – Мы можем встретиться вновь.
