мне кажется его поступок. А почему, собственно, он должен был кого-то бояться? Меня в этом доме не знают, и мужчина в моей квартире никого не удивит, а на физиономии Акимова не написано, что он первый заместитель прокурора области, к тому же женат. Скорее он не открыл бы как раз человеку, которого знает, например, жене. Она могла позвонить и спрятаться, а когда он открыл дверь, ворвалась в квартиру… Если все так просто, почему ее до сих пор не арестовали?
Я вернулась домой, Олег уже закончил работу и вскоре уехал. Неприкаянно прослонявшись по квартире часа полтора, я заставила себя заняться делом и для начала повесила шторы. Выпила кофе. Взглянула на часы, извлекла справочник и принялась названивать в почтовые отделения, каждый раз говоря одно и тоже: «Телегину Лену позовите, пожалуйста». Фамилию соседки я узнала, когда милиционеры составляли протокол. «Вы куда звоните?» – четырежды ответили мне. На пятый раз мне повезло.
– Кто ее спрашивает? – уточнил женский голос, в котором слышалась растерянность.
– Подруга.
– Знаете, с Леной случилось несчастье. Вы позвоните ее тетке.
Я поблагодарила, выписала адрес, по которому находится данное почтовое отделение, и пошла за своей машиной.
На почте было довольно многолюдно, возле четырех окошек собралась очередь. В такой суматохе отвечать на мои вопросы никто не будет. Слева я заметила дверь с табличкой «Служба доставки», толкнула ее и осторожно заглянула в помещение: письменные столы и ни души. Я позвала громко:
– Извините, есть кто-нибудь? – Из-за ширмы в углу показалась девушка, я сразу же ее узнала, это она разыскивала Лену. – Здравствуйте, – обрадовалась я.
– Здравствуйте, – неохотно откликнулась девушка. – По всем вопросам завтра, с восьми утра. Сегодня уже закрыто.
– Вы меня не помните? – улыбнулась я.
– Нет, – вроде бы удивилась девушка.
– Вы к Лене приходили, Телегиной. Я ее соседка.
– А… Значит, вы про Ленку слышали? Вены перерезала… вот дура.
– Я, собственно, из-за этого и приехала.
– Из-за этого? – Девушка выглядела растерянной, а я торопливо заговорила: – Если ваш рабочий день закончился, я могу вас подвезти на машине, заодно и поговорим.
– Ладно, – кивнула она. – Сейчас оденусь. Вас как зовут-то?
– Алла.
– А меня Вика. Я сейчас… минут пять.
Я кивнула и вышла из комнаты, решив дожидаться ее на улице. Вика появилась через десять минут.
– Ваша машина? – спросила она, ткнув пальцем в «Жигули». – А у моих предков «Запорожец». Кошмар. Лучше пешком ходить. Вы меня правда отвезете? Я в Березках живу, у самого элеватора. Добираться с пересадками, такая морока.
– Конечно, отвезу, – улыбнулась я. Мы устроились в машине, Вика закурила, а я спросила немного заискивающе: – Вы не очень торопитесь?
– Куда торопиться-то… Парня у меня нет. Дома мать с отцом, ругаются, наверное… телик надоел…
– Я с вами хотела поговорить о Лене.
– Зачем? – удивилась она.
– Я журналист, а здесь такая история…
– Ленка чокнутая была. Не скажешь, что совсем дура, но и на умную не похожа. Ущербная, одним словом. И врушка. Верить ей совершенно нельзя. Такое нагородит… У нас сегодня из милиции были, всех расспрашивали, Константиновна, заведующая наша, и то сказала: чуяло мое сердце, этим и кончится. Она, Ленка то есть, один раз газеты потеряла. Как умудрилась, загадка, хотя она всегда на ходу спала. Ну вот, потеряла газеты, бежит на почту и орет как чумовая: делайте со мной что хотите. Константиновна ей: как же так, Лена, внимательнее надо быть. А она в ответ: я утоплюсь. Ну не дура ли? Из-за газет топиться. Газеты нашлись, на скамейке лежали, бабка какая-то принесла, свистнули-то всего пару штук. А Ленка валерьянку глотала, губы белые, и все бормочет: я утоплюсь. Говорю, чокнутая…
– Она здесь с кем-нибудь дружила?
– Нет. У нас все пожилые. Из молодежи только я да Ленка, но разговаривать с ней невозможно, у нее крыша ехала, заведет какую-нибудь бодягу… особенно когда в свою церковь записалась.
– В какую церковь? – насторожилась я.
– Черт ее знает. Как-то называется чудно… Библия…
– «Общество любителей Библии»? – подсказала я.
– Вроде. Является однажды на работу и давай нам тут проповедовать. Константиновна не выдержала и сказала: прекрати, Лена. А она ей: вам спасаться надо… Прикиньте. Константиновна у нас за словом в карман не полезет, ты, говорит, Лена, спасайся, только молча, у нас здесь, говорит, не церковь, а почтовое отделение. Твое дело корреспонденцию разносить, а спасаться будешь в свободное от работы время.
– Давно она начала посещать это общество?
– Весной. Достала всех. А потом совсем сбрендила, стала такую чушь пороть. Кто-то ее изнасиловал. Ну, всякое, конечно, бывает, так с этим в милицию надо, а она нам целыми днями про изнасилование талдычит. Мы ей: в милицию иди, а она: он дьявол.
