Софья тяжело вздохнула, стиснула руки на коленях и заговорила:
– Я рано вышла замуж. Извините за подробности, но я хочу, чтобы вы поняли. Мы прожили пять лет, а потом муж оставил меня. Я не могла иметь детей. Я была очень молода, оттого, наверное, поступок мужа так меня потряс. Теперь я бы смогла понять его, а тогда считала предателем. И решила, что в моей жизни мужчинам больше места нет. Это было очень тяжелое для меня время. Помогла подруга. У нее на личном фронте тоже не складывалось, вот мы и поддерживали друг друга как могли. Потом у Нины появился мужчина. Женатый. Она забеременела, хотела родить, но он и слышать об этом не желал. Вскоре они расстались, а я уговорила подругу рожать. И появилась наша Вероника. Мне кажется, я любила ее больше родной матери. Подруга работала администратором в гостинице, и в те дни, когда была ее смена, Вероника жила у меня. И я была счастлива... – Софья криво улыбнулась. – Вы молоды и вряд ли поймете.
– Я понимаю, – заверила я. Она покачала головой, точно очень сомневаясь в этом.
– Вероника выросла, стала красивой девушкой, но когда ее мать работала, все равно приходила ко мне. У нее здесь была своя комната, и чувствовала она себя как дома. В тот день она зашла после института, мы вместе поужинали, а потом я проводила ее до остановки. Она запрыгнула на подножку троллейбуса и помахала мне рукой. Больше я ее не видела. Живой не видела... – Софья закусила губу, но слез в ее глазах не было, только отчаяние, не выплаканное, не проходящее, от которого вряд ли когда-нибудь избавишься. – Ее нашли через несколько дней. Все это время мы надеялись, обманывая себя. В милиции говорили, что она, возможно, где-то с подругами. Я-то знала, Вероника никогда бы не поступила так... Она ехала домой, от остановки до ее дома два квартала, я все думала, что случилось в эти несколько минут... Обнаружили ее в брошенном доме, связанную. Он изнасиловал ее, а потом задушил. Мою девочку... Убийцу так и не нашли. Подруга оказалась в больнице, сердце не выдержало. Потом второй инфаркт, и снова похороны. Моя жизнь рухнула в один миг. Единственное, что придавало ей смысл, – желание найти убийцу. Я пыталась сама, расспрашивала соседей, вдруг кто-то видел Веронику в тот вечер, когда она шла от остановки. Время шло, и надежд совсем не осталось. На работе никто не знал о моей трагедии, и вот однажды в офисе появился ваш брат. Конечно, он и до этого не раз там бывал. Так получилось, что Петр Петрович оказался занят, и развлекать гостя пришлось мне. Мы немного поболтали, тут вошел Щетинин, они собрались куда-то ехать, ваш брат достал из кармана ключи от машины, и я увидела брелок.
– Брелок со стразами и буквами «В.П.»?
– Да. Мой подарок. Я привезла его из Италии и сделала гравировку. Вещица недорогая, но оригинальная. Когда я ее увидела... не знаю, как я не упала в обморок. С большим трудом я все-таки смогла взять себя в руки и даже вести непринужденную беседу. В его следующий приезд я вновь увидела брелок – как будто нарочно он подбрасывал его на ладони – и спросила: это подарок подруги? Виктор ответил, что нашел его в своей машине, возможно, действительно оставил кто-то из знакомых девушек.
– Почему вы ему не поверили?
– Обычно мужчины не носят такие брелоки.
– На нем были его инициалы. «В.П.» – Виктор Протасов, – пожала я плечами.
– Я могла думать только о том, что это брелок Вероники, она носила на нем ключи от дома. А когда ее обнаружили, ключей при ней не было. Сумочка исчезла. Убийцы иногда оставляют себе на память вещь жертвы. Разве не так?
– Не знаю. Допустим, вы правы. Почему, узнав свой подарок, вы не отправились к следователю?
– И что бы это дало? Виктор ведь сказал, что нашел его. Прошло уже несколько лет, все успели забыть о моей девочке, а у вашего брата столько денег... Я хотела убедиться. Найти доказательства. Если бы я тогда пошла в милицию и они задали ему вопросы, Виктор стал бы осторожнее. У него есть деньги, а значит, могут быть лучшие адвокаты. Брелок, конечно, еще ничего не значил...
– И вы постарались быть ближе к моему брату?
– Да. Я очень старалась и в конце концов стала у него работать. А потом нашла дневник Вероники. Случайно. Разбирала книги и нашла, он был спрятан на полке, за книгами. Я и не знала, что она вела дневник.
– Виктор был знаком с Вероникой?
– Она не назвала имя. Писала о том, что встретила мужчину. В офисе, в коридоре. Он сделал ей комплимент, и они немного поговорили. Вероника несколько раз приходила ко мне на работу, а ваш брат часто приезжал к своему другу.
– Я могу взглянуть на ее дневник?
С минуту Софья раздумывала, затем решительно поднялась и направилась к одному из шкафов, достала розовую тетрадку с сердечками на обложке. Торопливо пролистала страницы и подала мне. Почерк у девушки был немного неразборчивый, но прочитать запись я смогла. Вернула тетрадь Софье и головой покачала.
– Здесь нет ничего о том, что встреча произошла в офисе Щетинина.
– Да, но о каком еще офисе может идти речь?
– О любом другом, где Вероника оказалась случайно. Например, пришла к подруге.
– Ее подруги учились вместе с ней, и никто из них не работал.
– Значит...
– Вот видите, – усмехнулась Софья. – То же самое мне бы сказал следователь, потому я и не пошла в милицию. Когда я провожала ее домой, было еще светло. Вряд ли убийца напал на нее прямо на улице. Значит, был на машине. Но она никогда бы не села в машину к незнакомому мужчине. Но если они встречались раньше, и там, где я работаю...
– Допустим. И вы отправили ему венок, чтобы лишить душевного спокойствия?
– Я хотела, чтобы он знал... знал, что кому-то известно, кто он на самом деле.
– И с этой целью забрасывали его письмами?
Она нахмурилась и размышляла некоторое время.
– Вы и об этом знаете? Да, я писала эти письма. Виктор доверял мне, и раздобыть адрес электронной почты, которой он пользовался в личных целях, было нетрудно.
– Вы рассчитывали, что мой брат занервничает и чем-то себя выдаст?
– Были ведь еще убийства. Очень похожие. Каждый раз в это время он уезжал из города. Я проверяла.
– У вас не было никаких доказательств, но вы убедили себя, что убийца Вероники – мой брат. И застрелили его.
– Я не убивала... – крикнула Софья, за все время нашего разговора впервые не сдержавшись. – Когда я приехала к нему в то утро, он был уже мертв. Дверь не заперта и чуть-чуть приоткрыта. Он лежал в холле. Я даже не помню, как оказалась на улице. Он получил по заслугам, но увидеть его мертвым было страшно. Я бы никогда не смогла выстрелить в человека.
– Почему вы вернулись? – спросила я. Она молчала довольно долго, собственно, ответ не трудно предугадать, но я терпеливо ждала.
– О сложных отношениях с Коршуновым я знала и не сомневалась, что застрелили Виктора по этой причине. Но мои письма могли обнаружить в его электронной почте. Я была осторожна, но ведь в милиции есть специалисты... и мое бегство они могли расценить по-другому.
– Вы боялись, что вас заподозрят?
– Боялась. И решила вернуться. Вызвать милицию...
– Брелок забрали вы?
– Да. Вместе с ключами, не было времени снять их. Ключи я выбросила.
– Надеюсь, вы понимаете, что теперь вам придется все рассказать следователю?
– Вы ведь знали, кто он? – в упор глядя на меня, вдруг спросила Софья. – Или догадывались. Поэтому и уехали. Не просто уехали, сбежали и прятались от него.
– Я уважаю ваше горе, – вздохнула я. – И даже поступки худо-бедно понять могу. Но в целом ваше поведение отдает белой горячкой.
– Убирайтесь вон, – по слогам произнесла она, и мне не осталось ничего другого.
– Жду подробного отчета о встрече на высшем уровне, – приглядываясь ко мне, сказал Феликс, как только я оказалась в машине.
– Это пошло, – ответила я.
