– А если я приеду в редакцию?
– Хорошо, – с некоторой неуверенностью согласился он.
– Буду у тебя через полчаса.
– Хорошо, – повторил он, – жду. Большая Московская, дом пять. Двадцать седьмой кабинет, – подсказал он.
На сборы у меня ушло пять минут. Я спешно покинула квартиру, возле гастронома остановила такси, в результате к редакции подъехала на десять минут раньше. Размещалась она в пятиэтажном здании, слева аптека, справа табличка – «Городские огни». Я вошла в подъезд, жирная стрелка с такой же надписью масляной краской указывала на второй этаж. Я поднялась по лестнице и оказалась перед внушительного вида дверью, снабженной звонком, позвонила, раздался щелчок, дверь открылась, и я вошла в приемную, где за компьютером с сосредоточенным видом сидела девушка. На меня она внимания не обратила.
– Где двадцать седьмой кабинет? – спросила я.
– По коридору направо, – ответила она, не отрывая глаз от экрана.
Коридор был пуст, но из-за дверей до меня доносились голоса и характерный шум, указывающий на то, что работа идет полным ходом. Двадцать седьмой кабинет, помимо номера, был снабжен табличкой: «Главный редактор». Я постучала и вошла. Володя поднял голову от бумаг, в обилии разбросанных по столу, и приветливо мне улыбнулся, затем поднялся навстречу и сказал:
– Рад тебя видеть. Выглядишь прекрасно. Новая прическа тебе к лицу.
Сам он за пять лет располнел или, если угодно, возмужал, но это не пошло ему на пользу, выглядел он лет на десять старше, чем ему было в действительности.
– Садись, – пододвигая мне стул, предложил он. – Кофе, чай?
– Спасибо. – Я оглядела кабинет, прикидывая, с чего начать разговор, и улыбнулась: – Делаешь карьеру?
– Так, – махнул он рукой и даже поморщился. – Газетка у нас, скажем прямо… но ты ведь не за этим пришла? – В его взгляде появилась настороженность, хотя почему бы мне просто не навестить старого друга. Впрочем, Володя прав, со старыми друзьями встречаются дома, в кафе или еще каком-то подходящем месте и не досаждают им на работе.
– Давно не виделись, – заметила я, точно это объясняло мой приход.
– Да… лет пять… или больше?
– Пять.
– А ты совсем не изменилась, если не считать прически. Про меня такое не скажешь, – вздохнул он.
– Ты выглядишь преуспевающим человеком, – улыбнулась я.
– А-а… – он опять махнул рукой. – Два года назад, когда занял это кресло, радовался как ребенок. В моем возрасте – и вдруг такая должность.
– Теперь не радуешься?
– Честно? Скука смертная.
– Я всегда считала, что журналистика – это увлекательно.
– Я тоже так считал. Может, и увлекательно, только не в нашем городе.
– Чем он так плох?
– Город? Город нормальный. Не хуже других. Но инициатива у нас не приветствуется. Ладно, ты меня особо не слушай, это я так, погода действует. Лучше о себе расскажи.
– Да особо нечего рассказывать. Живу потихоньку.
– Давно приехала?
– Пять месяцев назад.
– Надо же, я и не знал. Чего раньше не позвонила?
– Извини, не до этого было. Мама в больнице лежала, потом похороны.
– Думаешь здесь остаться или опять уедешь?
– Уеду. Родной город меня встретил неласково.
– Что так? – нахмурился Володя.
– С работой проблемы.
– У тебя? Ты ж экономический закончила?
– Закончила, но здесь не ко двору пришлась. Больше месяца нигде не держат, увольняют, не объяснив причины.
Володя молчал, разглядывая меня, может, в догадках терялся, а может, все понял, поди разберись.
– Я к тебе вот по какому делу, – вздохнула я. – Журналисты – народ любопытный… Скажи мне, что ты знаешь о Мелехе?
– Так вот оно что, – теперь и Володя вздохнул. По выражению его лица было ясно, тема ему неприятна. – Что тебя, собственно, интересует?
