– Допустим, он надумал смыться, его дружки об этом пронюхали, а что ФСБ? Там не хотят, чтобы деньги ушли за границу? Вот черт…
– Ты главное помни, что это наши фантазии. Сидим, пьем чай и придумываем сюжет для блокбастера, так, легкая гимнастика ума.
– Ничего себе гимнастика, – возмутилась я. – Ты бы знал, что творится…
– А я не хочу, – чрезвычайно серьезно ответил Володя. – У меня к тебе юношеская любовь и светлые воспоминания, вот я и болтаю о том о сем, а знать мне ничего не надо. Я через неделю в Москву отбываю, дружок помог, говорю, отличный парень, вот и подсуетился. Хорошая должность, хороший оклад… У меня счастливое будущее, зачем мне неприятности? Ты, кстати, на фотографию обратила внимание? – Он извлек из папки фото и положил передо мной. – Лучший друг господина Мелеха – Скуратов Денис Алексеевич.
– У него и друзья есть? – не поверила я.
– Ну, друзья не друзья, однако виделись часто, друг друга по плечам хлопали, целовались даже.
– А сейчас не целуются?
– Если Мелех тю-тю, так это затруднительно. К тому же в последнее время он предпочитал сидеть в своем ресторане, не иначе чего-то опасался. Но лучший друг его ежедневно навещал. Говорят, он не только друг, он компаньон.
– То есть вполне мог Мелеха убить?
– Какие у тебя представления о дружбе, – сокрушенно замотал головой Володя, – вполне в духе Голливуда.
– Что ж, и вправду есть над чем голову поломать, – сказала я, вертя в руках фотографию, где Мелех со Скуратовым стояли в обнимку и, по-моему, здорово навеселе. На лицах улыбки, физиономии вполне человеческие, встретились друзья, выпили, сделали фотографию на память… До чего ж все в этой жизни обманчиво.
– Ты почему чай не пьешь? Пирожные вкусные.
– Что-то мне пирожные поперек горла, – поднимаясь, вздохнула я. – Спасибо за содержательную беседу.
– Пожалуйста. Заходи, если что. До четверга я еще здесь.
Мы простились, и я поспешила на свежий воздух. Нечего и говорить, что беседа с Мартыновым произвела на меня самое тягостное впечатление. И так было скверно на душе, а тут хоть вовсе не живи на свете. Если все вполовину так плохо… «Сматываться надо», – мысленно увещевала я себя. Но стоило подумать об этом всерьез, как тоска наваливалась на меня со страшной силой. Куда ехать, к кому, зачем?
И тут же пришли другие мысли, утешительные: отправиться на квартиру Ольгиной тетки, дождаться, когда здесь все уляжется, утрясется и про меня, глядишь, забудут, и я вернусь к себе домой, на работу устроюсь, а коли Мелех нас покинул, то и пакостить мне теперь никто не будет. Буду жить спокойно и счастливо.
Очень хотелось в это верить, и я упорно гнала прочь мысли о Павле, чокнутом блондине с бритвой, Льве Кирилловиче с его мальчиками и автогеном в перспективе.
Я взглянула на часы. До Успенска, где жила тетка Виктора, километров семьдесят, не больше, помнится, мы в те края как-то за грибами ездили. Почему бы не навестить старушку? На автобусе туда добираться чуть больше часа.
Я резко сменила маршрут и спустилась к автовокзалу. Мне необходимо знать: Витька – жертва или игрок? Если игрок, так черт с ним, а если все-таки жертва? Выходит, это я его в историю втравила, следовательно, просто обязана помочь, а для этого надо как минимум найти его. Или хотя бы попытаться.
Автобус отправлялся только через сорок минут, это время я использовала, чтобы пообедать. Кафе больше походило на забегаловку, потрепанные мужички пили водку за столом в углу, слева от меня компания молодых людей увлеклась пивом. Один из них задержал на мне взгляд, потом второй и третий, явно начав проявлять ко мне интерес. В другое время мне бы и в голову не пришло беспокоиться из-за подобных пустяков, а тут я здорово перепугалась. Пожалуй, не стоило запросто расхаживать по городу, когда меня ищет охрана Мелеха. И милиция, скорее всего, тоже.
Стараясь выглядеть естественно, я тихо снялась с места и проскользнула к выходу. Парни остались в кафе, но это меня не успокоило. Я с трудом дождалась посадки и, только когда автобус тронулся, с облегчением вздохнула. Но ненадолго. Минут через десять я принялась оглядываться, прикидывая, кто из пассажиров может быть моим потенциальным врагом. Их набралось с десяток. «Прекращай это», – разозлилась я и даже принципиально отвернулась к окну, а потом и глаза закрыла. Но тревожные мысли не отпускали. Где живет тетка Виктора, мне сообщил Юра, а если он об этом еще кому-то сообщил? И я окажусь в ловушке? Очень захотелось сойти с автобуса, но перспектива сидеть в квартире без всякого дела в ожидании неизвестно чего меня совсем не вдохновляла, и я, в конце концов, решила: будь что будет.
Успенск – маленький, живописный городок, производил самое благостное впечатление. Жизнь здесь была размеренной, уютной, люди спокойные, улыбчивые, улицы чистые, а дома нарядные, в основном деревянные, с резными наличниками, крылечком и колодцем, с неизменным петушком на крыше, они были похожи на комодики с множеством ящичков, где хранились расшитые салфеточки, бабушкины кольца, фотографии в потемневших от времени рамках и поломанный веер, на котором кто-то когда-то написал: «Люби меня, как я тебя» и поставил дату – 1901.
Здесь и дышалось как-то иначе, и жилось иначе, а люди, казалось, вовсе не умирают, как в больших городах, а тихо уходят. Увлеченная этими мыслями и разглядыванием домов, я едва не пропустила нужный поворот. Магазин, дальше кинотеатр, здесь начинался район новостроек, типичные пятиэтажки, которые встретишь везде – от Новгорода до Владивостока.
Дом я отыскала быстро, и тут мне в голову пришла здравая мысль: а захочет ли разговаривать со мной неведомая тетушка? Конечно, об этом стоило подумать раньше. Я очень пожалела, что со мной нет Юры. Впрочем, польза от него небольшая.
Я поднялась на четвертый этаж, позвонила и стала с томлением ждать, что за этим последует. Дверь распахнулась, я увидела женщину лет пятидесяти и выдала свою лучшую улыбку.
