– А чьей заботой была безопасность Регины? – разозлилась я.
– В любом деле возможны накладки, но в вашем случае их не предвидится, гарантирую. Вы будете под неусыпной охраной наших людей. – Двое мужчин напротив с готовностью кивнули.
Мне стало вовсе нехорошо. Эти типы прохлопали свою операцию, а теперь пытаются спасти положение за мой счет. Разумеется, их совершенно не волнует тот факт, что я не хочу погибнуть смертью героя. Что им до этого? Незначительный человечек в их грандиозной игре. Конечно, я могу послать их к черту и оказаться в тюрьме. Они выместят на моей шкуре всю свою злость. Начальство, поди, им шею намылит, а они мне.
– У меня есть выбор? – все-таки поинтересовалась я. Все трое дружно покачали головами. – Я так и думала, – кивнула я и по-дурацки улыбнулась.
Я бежала к вертолету в сопровождении Аркадия и его людей. Вертолет приземлился на лужайке неподалеку от дома, где мы находились. Нечего и говорить, какое это произвело на меня впечатление, я почувствовала себя Джеймсом Бондом в юбке и даже возгордилась – как ни крути, а ведь я совершаю подвиг во имя Родины. Только длилось это недолго, я имею в виду гордость, и дело тут не в Родине, с ней-то как раз полный порядок, но при виде вертолета и тупому становится ясно, как тут все серьезно, а коли серьезно… В общем, хорошо, если о моей безопасности они говорили убежденно, а если сами не уверены? На смену гордости пришли печальные раздумья и сомнения, но к тому моменту мы уже загрузились в вертолет, я под руку с Аркадием, один из его ребят (звали его Павлом) с моим чемоданом, а второй без конца тревожно оглядывался, чем еще больше вгонял меня в тоску. Вертолет тут же взмыл в небо, а Аркадий, не успела я устроиться поудобнее, сразу же полез с инструкциями. Надо сказать, у меня от них уже мозги пухли, и от инструкций, и от самого Аркадия, оказавшегося страшным занудой, оттого отвечала я вяло, чем сразу же вызвала его недовольство.
– Ирина Константиновна, я хотел бы еще раз обратить ваше внимание…
– Да я все помню, честно. Мне просто спать хочется. У меня память хорошая, я действительно все запомнила, – поспешила утешить я, видя, как перекосилась его физиономия. – Вы, главное, не забудьте о моей безопасности, очень, знаете ли, не хочется в моем возрасте…
– Вот вам паспорт, – с недовольным видом протянул он мне документ. – На имя Софьи Сергеевны Беляевой. Имя оставили прежним, чтоб вы не путались. Паспорт вашей знакомой, по понятным причинам, больше не годится.
– А у нее не будет неприятностей? – испугалась я. – Я имею в виду свою знакомую?
– У нас у всех будут неприятности, если вы…
– Поняла, – с готовностью кивнула я, еще раз выслушивать его нравоучения просто сил не было.
– Вот мобильный, – сделав паузу, протянул он мне телефон с недовольным видом. – Обычный телефон, в случае крайней необходимости вы должны позвонить. Номер помните? – Я повторила номер, он и тогда вроде бы остался недоволен, смотрел с сомнением. – После того, как мы вас высадим…
– Вы третий раз об этом говорите, – не выдержала я.
– Хорошо, – согласился он со вздохом и замолчал.
К тому моменту, когда вертолет набрал высоту, мной владело одно всепоглощающее желание: лечь и уснуть, по крайней мере часов на десять, а там хоть трава не расти. То есть потом-то, конечно, другие думы одолеют, но трудности надо преодолевать по мере их возникновения. Я подумала, раз уж Аркадий заткнулся, может, удастся немного вздремнуть во время перелета, но перелет занял совсем мало времени, вертолет – это вам не автобус. Не успела я расслабиться и смежить веки, как мы пошли на посадку.
Приземлились на аэродроме, вдалеке я видела самолеты сквозь сетку дождя. Я невольно поежилась, потому что была в легком платье, втянула голову в плечи, чтобы дождевые капли не попали за шиворот, тут над моей головой раскрылся зонтик, я повернулась и увидела Павла с таким выражением лица, точно он сию минуту заслонил меня от вражеских пуль, мне стало по-настоящему тошно, но я все-таки сказала:
– Спасибо. – И мы гуськом направились к машине, которая ждала нас возле летного поля.
Аэропорт покинули очень быстро, дорога вскоре пошла на подъем, а небо очистилось, выглянуло солнце, мир вокруг заискрился, засиял, а я подумала, что совсем не готова его оставить, и вновь покосилась на Павла. Сразу видно, что олух, ну разве такой устережет? А там суперпреступник, если не врут, конечно, и черт-те кто еще. Убийцы, по крайней мере, точно настоящие. Может, я поторопилась? И в тюрьме люди живут…
Ободренная этими мыслями, я взирала за окно, сонливость исчезла, и как-то чувствовалось, что бессонница мне обеспечена. Резкий поворот, в низине я увидела поселок, он спускался к морю.
– Ну, вот, – вздохнул Аркадий. – Прибыли. – Не удержался и спросил: – Вы все хорошо запомнили?
– Конечно. Не беспокойтесь, – подбодрила его я, видя, что он в этом очень нуждается.
Машина притормозила на краю поселка, я вышла, Павел достал мой чемодан.
– До свидания, – сказала я, раз сказать что-то надо, мужчины, в том числе и шофер, кивнули. Я подхватила чемодан и побрела по тропинке в сторону моря. Где-то там автобусная остановка. Автобус будет через двадцать минут. Я оглянулась, успела заметить, как за поворотом исчезла машина Аркадия, и неожиданно почувствовала себя сиротой.
Вид гостиницы нагонял тоску. Серое сооружение, построенное лет двадцать назад и успевшее заметно обветшать. Пляж выглядел тоже как-то уныло. Среди больших камней на мелкой гальке лежали десятка два отдыхающих.
– Это вам не Канары, – вздохнула я и направилась к ступеням центрального входа, украшенного вазонами с бархатцами.
Номер я получила исключительно легко, не знаю, кого за это стоило благодарить, возможно, Аркадий постарался, а может, все дело в том, что сезон только-только начался. Мой номер радости не вызвал. Горячая вода текла тонкой струйкой, кровать скрипела, кресло вытерлось и в нескольких местах потрескалось, правда, телевизор работал, но я в нем не нуждалась. Балкон был, однако выходил на дорогу и особо привлекательным не показался. Кондиционер шумел и сотрясался, а на балконе под ним натекла лужа, может, по этой причине балкон выглядел неопрятно.
Я приняла душ и наконец-то легла спать. Сон мой был чуток, а сновидения малоприятными, и заметного
