– Тихий. Человек как человек. Один живет. Не пьет. Молчун. Да он с детства вроде чуток не в себе, людей дичится. Мать у него два года назад умерла, вот уж характер-то… не тем будь помянута, а Костя… он никому не мешает, вежливый, скромный. И не пьет, – повторила соседка.
– Ясно. К сестре часто ездит?
– Нет. У нее муж запойный, чего там Косте делать? И она здесь только один раз была, когда его на операцию положили. У меня ключ есть, – вдруг заявила она и нахмурилась. – Он осенью ключ потерял и в квартиру войти не мог, на окнах-то решетки, пришлось замок ломать. Вот и держит у меня запасной, на всякий случай.
– Тогда, может быть, мы войдем в квартиру и сестре позвоним? – предложил Денис.
– Дайте-ка я еще раз ваше удостоверение посмотрю, – вздохнула женщина, – только очки надену. – Удостоверение она изучала долго, наконец кивнула. Пошарила в тумбочке, стоявшей в крохотной прихожей, и достала ключи. – Вот. Я с вами пойду. Мало ли что…
– Понимаю, – кивнул Денис.
Мы вошли в квартиру. В темной прихожей с трудом уместились вешалка и тумбочка для обуви, на которой стоял допотопный телефон. На стене карандашом были записаны несколько номеров, женщина ткнула пальцем в один из них и сказала:
– Вот он, Лидин.
Денис стал звонить, а я, пользуясь тем, что женщина не обращает на меня внимания, заглянула в единственную комнату. Старенькая мебель, узкая дорожка на полу, черно-белый «Рекорд» на ножках, возле окна – письменный стол. Я подошла и выдвинула верхний ящик. Несколько книг по психологии, медицинский справочник. Под ними общая тетрадь в ярко-синей обложке.
– Он что, медик по профессии? – спросила я громко.
Женщина заглянула в комнату.
– На зубного врача учился, потом бросил. Мать у него с характером, как восемнадцать лет исполнилось, определила на работу, нечего, говорит, дармоеда растить. Он на заводе работал. В модельном цехе.
– У сестры его нет, – закончив разговор, сообщил Денис. – Последний раз звонил Восьмого марта. И она ему не звонила.
– Так где же он? – испугалась женщина.
– Костя к сестре на машине ездил? У него ведь «Москвич»?
– «Москвич», еще от отца остался. На рыбалку ездил, а к сестре на поезде. «Москвич» бы по дороге развалился.
– А где он свою машину ставит?
– Гараж во дворе. Восьмой номер.
– Надо бы проверить, там машина или нет.
– Пойдемте посмотрим, – засуетилась женщина, – в гараже окошечко зарешеченное, только надо фонарик найти…
– У меня зажигалка есть.
Они вышли из квартиры, забыв про меня, а я достала тетрадь, открыла ее, думая, что это конспекты, но это был дневник. Первая же фраза произвела на меня впечатление. «Наконец-то она сдохла», – прочла я, покачала головой и, устроившись за столом, стала читать дальше.
Дневник Костя вел нерегулярно, иногда за несколько месяцев не было написано ни строчки. С марта прошлого года записи стали пространнее и появлялись чаще. «Наконец-то я сделал это (слово «это» взято в кружок). Какое облегчение. Я даже не помню, как добрался домой. Я летал во сне. Утром испугался, а вдруг кто-нибудь меня видел? Хотел вернуться туда, проверить, не оставил ли следов. Но не поехал. Пусть, пусть приходят, мне все равно. Я опять летал…»
– Твою мать, – выругалась я, потому что уже поняла, о чем речь. Торопливо перелистала страницы. Так, прошлое лето. Денис сказал, утонули две девочки, точнее, исчезли. А эта сволочь опять во сне летала. Двадцать первого июня и второго августа. Я отшвырнула дневник, но тут же вновь раскрыла его. «Невероятно, но я встретил человека, который меня понимает. Не помню, как он заговорил со мной. Сначала я испугался. Но у него такие глаза… Он все, все понимает. Я подумал: он даже это сможет понять. Я не одинок. Есть еще кто-то… Договорились встретиться. Я опять летал. И думал, как сказать ему, как объяснить, чтобы он понял, чтобы он выслушал…»
Входная дверь хлопнула, я торопливо спрятала дневник в свою сумку и вышла в прихожую.
– Машины в гараже нет, – сообщил Денис. Женщина выглядела перепуганной.
– Куда же он делся? Господи Иисусе…
– Как он выглядел? – спросила я. – Фотографии в доме есть?
– Конечно. Вон там, в шкафчике, Костина мать фотографии хранила.
В шкафчике лежал альбом, распухший от стареньких фотографий. Обернутые в бумаге два фото на паспорт. Блондин с широким простым лицом подслеповато щурился.
– Какой у него рост?
– Ну… высокий, в отца. И плечи как у родителя, косая сажень, только Костя всегда сутулился, характер- то не тот… – Мы с Денисом переглянулись. – Что ж теперь делать? – испуганно прошептала женщина.
– Фотографию я заберу, – сказал Денис. – Боюсь, соседа вы вряд ли увидите.
Женщина что-то запричитала в ответ, а мы направились к машине.
– Я нашла дневник, – сказала я Денису. – Думаю, дети – его работа. Он чокнутый сукин сын.
