– Что же делать?
– Исходить из того, что Лом – убийца.
– Ты его вытащишь? – спросила я. Вышло испуганно.
– Разумеется.
Более-менее успокоенная, я стала поджидать мужа с намерением поговорить с ним.
Лом подъехал через полчаса, я увидела его из окна и с облегчением вздохнула. Hо из машины он выходить не стал, посидел в ней минут пятнадцать и медленно тронулся с места. Это было вовсе ни на что не похоже. Бегом я бросилась к своей машине и стрелой вылетела со двора. Лома заметила сразу, он ехал медленно, по правой стороне и вроде бы никуда не надеялся приехать. Я пристроилась за ним, пытаясь понять, что он затеял.
Он остановился возле парка. Вышел из машины, хлопнул дверцей и побрел по аллее, запахнув куртку и слегка поеживаясь. Я поставила свою машину и вошла в парк. Лома обнаружила не сразу. В одной из тихих аллей он сидел на скамейке, курил, задумчиво глядя перед собой и мало что видя вокруг. Меня он точно не видел, хотя я стояла метрах в пяти от него. Ломик вздохнул, отбросил одну сигарету и сразу же закурил другую. Мне стало ясно: он страдает. Hе выдержав такого зрелища, я направилась к мужу. Hаконец он меня заметил, поднял голову, вроде бы удивился. Я села рядом и взяла его за руку.
– Почему не пошел домой? – спросила тихо.
Он пожал плечами:
– Хотел прогуляться.
– Я бы с удовольствием поехала с тобой. – Ломик не ответил, а я, помолчав, спросила: – Что случилось? Ты меня больше не любишь?
Сигарету он отбросил, очень серьезно посмотрел на меня и заявил:
– Я тебя люблю. Любил и буду любить. – Поднялся, протянул руку и сказал: – Ладно, пошли домой.
– Гена, – торопливо залепетала я, ухватившись за его локоть, – ни о чем не беспокойся. Я говорила с Костей, он все сделает. В тюрьму ты не сядешь.
– Я тюрьмы не боюсь, – усмехнулся Лом, глядя на меня насмешливо и как-то странно. – И сяду, если понадобится…
– Что за глупые мысли, – возмутилась я. – Выброси их из головы. Даже если ты убил…
Он вдруг засмеялся. Это было неожиданно, и я растерялась.
– Что тут смешного? – спросила, а он мне сказал:
– Ты чего передо мной комедию ломаешь? Перед остальными пожалуйста, а передо мной не надо…
И что я должна понять?
– Гена, – попыталась я еще раз, – ты ведешь себя странно. Ты не хочешь обсудить проблему и… кой черт ты постоянно долдонишь, что готов сесть в тюрьму? – не выдержала я.
Он хохотнул и сказал с тигриной лаской:
– Я готов. Я сидел и точно знаю, что тюрьма – не сахар. И уж тебе там точно не место.
– Мне? – опешила я и наконец начала кое-что соображать. – Ты считаешь, что я убила Димку?
Лом дернулся, отвел глаза, потоптался на месте и облизнул губы.
– Ты так считаешь? – повторила я. Он нахмурился. – Господи боже, но почему? – Теперь я почти кричала.
– Потому что все сходится, – неохотно ответил Лом. – Мне кто-то позвонил и про Димку сказал, подленько так, со смешком. Я поехал домой, тебя не было, стал тебя искать. Танька на звонки не отвечала, и ты тоже. Тут мне стало ясно, кто накануне тебе звонил и почему ты вела себя так по-дурацки. Я поехал в гостиницу, понял, что ты там, со своим щенком.
– В номер поднимался? – испуганно спросила я.
– Hет.
Я с облегчением вздохнула, но тут же усомнилась.
– Почему? Это на тебя не похоже…
– Боялся я, Ладушка, – сказал он и глаза отвел, – увидеть тебя с этим… тогда уже не переиграешь. А так… может, смог бы справиться, не думать то есть…
– Ты решил, что я к нему поеду? – вытаращила я глаза. Из этих самых глаз по щекам покатились слезы, самые горькие за всю мою сознательную жизнь. Увидев, что такое делается с моими глазами, муженек затих и нахмурился, а я сказала: – Как ты мог подумать такое?
– А что я должен был думать? – разозлился Лом.
– Господи… как ты мог? – покачала я головой.
– Ты была там? – теряя уверенность, спросил муженек.
– Конечно, нет.
– Ты наврала, что Костя с Танькой сидели у нас, тебе нужно было алиби…
– Я думала, что алиби нужно тебе.
Ломик сел рядом и, сграбастав мои руки, спросил:
