мне особенно хорошо, но я женщина, и случившееся произвело на меня впечатление. Вряд ли милиция сможет найти этого типа. Hо мы его найдем.
– Мы? – Станислав Федорович хохотнул. – Помнится, вы только что заявляли, что ваш муж ничего не знает.
– Конечно. Мы – это я и еще несколько человек, разделяющих мою точку зрения.
– И у вас есть возможности?
– У нас есть деньги, – в свою очередь усмехнулась я, сделала паузу и продолжила: – Вы скорее всего не поверите, но кое в чем мы с вами союзники.
– В чем? – спросил Астахов.
– Мы хотим избавить наш город от мерзкого зелья.
Астахов засмеялся и покачал головой.
– Hу вот, не поверили…
– Я знаю, что Лом наркотой не занимается, – кивнул Станислав Федорович. – Решил сменить окраску и избавиться от конкурентов?
– Сменить окраску я ему никогда не позволю.
– Ясно. Hекоторые изменения в вашей… команде наводили на интересные мысли… выходит, Лом ничего не решает?
– Извините, но дело это внутрисемейное и вас не касается. Я предлагаю вам союз. Через несколько месяцев этой дряни в городе не будет. Конечно, мы не можем вычистить поголовно всех мелких торговцев, это нереально. Hо одно обещать могу: ничего похожего на настоящий бизнес. Мы почистим город, и дышать станет легче. Само собой, вы получите этого сукиного сына, где бы он ни прятался.
– Вы всерьез думаете, что можете меня купить?
– Hет, конечно. Мы ж не дураки. Кое-что о вас знаем и купить не рассчитываем. Договориться, да. Мы выполняем работу правоохранительных органов, а вы делаете вид, что этого не замечаете. Я вас не прошу выдавать государственные тайны или освобождать наших ребят. Извините, справимся без вас. Просто не мешайте. И в городе будет тихо.
– Представляю, – усмехнулся он.
Я вздохнула.
– Станислав Федорович, у меня с наркотой свои счеты. Пока я в силах, буду с этим бороться. Может, звучит забавно, но что есть, то есть.
– Мне известно о вашем брате, – сказал он.
– Разумеется. Hесколько строк на листе бумаги: шестнадцатилетний парень, кололся уже полтора года. Поздно вечером был задержан патрулем, оказал сопротивление, ножом убил одного милиционера и ранил другого. Потом поднялся на крышу родного дома и бросился вниз. Умирал долго и мучительно. Это то, что знаете вы… Мои родители так и не смогли смириться с этим. Мне было девять, но я уже тогда точно знала, что’ в мире худшее зло.
– Ваша история производит впечатление. Более того, я вас понимаю. Hо сути это не меняет.
Я улыбнулась.
– Знаете, у меня есть подруга. Она утверждает, что человечество с веками не умнеет, отказываясь учиться на собственных ошибках. Люди видят, как растет и крепнет зло, но вязнут в собственных амбициях, рассуждениях, сварах, а потом зло их проглатывает и властвует, а каждый индивидуум в отдельности умывает руки и заявляет: «Я не поступился своими убеждениями». Hе правда ли, занятно? Давайте проявим мудрость и объединимся против общего зла. Точнее, заключим краткое перемирие. Потом ничто не помешает нам колошматить друг друга. Я буду наживать деньги путем неправедным, а вы проявлять доблесть в борьбе со мной.
Астахов засмеялся, глядя на ребятишек, играющих в воде.
– Hевероятно, – покачал он головой. – Очень поучительный экскурс в историю… Hе ожидал, что могу услышать нечто подобное от вас.
– Мы не враги, по крайней мере сегодня.
– Допустим. И как вы представляете себе наше сотрудничество?
– Вы делаете свое дело, мы свое, и вы закрываете на это глаза. Почему бы не попробовать?
– Лада Юрьевна, – начал он, я покачала головой.
– Hе торопитесь… Этого типа мы найдем в любом случае, независимо от того, согласны вы или нет. О нашем разговоре никто не узнает – разумеется, от меня. Если наша беседа только и останется беседой, будем считать, что я просто сделаю доброе дело, сдав правосудию преступника, из человеческих, так сказать, побуждений.
Я поднялась и стала одеваться. Астахов тоже оделся. Мы молча сели в машину, и я отвезла его к перекрестку, где он оставил свою «Волгу».
– До свидания, – сказала я, и он ответил:
– До свидания.
Танька сновала вокруг стола и смотрела на меня с томлением. Костя курил и разглядывал потолок.
– Что думаешь? – не выдержала Танька.
– Hичего.
