Денис устроился перед телевизором и все на меня поглядывал, а я на диване пялила глаза в потолок и пыталась подготовить краткую речь, с которой обращусь к Стасу, то есть к Меченому, если мне повезет и такая возможность возникнет. Ничего толкового в голову не шло. Я могла бы предложить ему пленку в обмен на наши с Денисом жизни. Однако способен ли он решить такие проблемы и можно ли поверить обещаниям, если они будут, оставалось загадкой. «Хорошо бы немного поспать, – размечталась я. – А еще лучше – проснуться и узнать, что все мои приключения не более чем дурной сон». Поняв, что на такое везение рассчитывать не приходится, я вновь переключилась на предстоящий разговор. Промучившись часа два и не придумав ничего стоящего, я в расстроенных чувствах побрела пить чай. У хозяйки в шкафах было пусто, но Верка и здесь проявила заботу: по дороге мы заехали в магазин, разжились провизией и теперь были вполне способны выдержать небольшую осаду.
Заметив, что глаза в потолок я больше не пялю, а таращусь теперь в кухонное окно, Денис устремился за мной.
– Переживаешь? – спросил он тревожно.
– Конечно, – пожала я плечами. – Особо болтать мне вряд ли дадут, а смогу ли я вкратце и доходчиво объяснить, что мне надо, еще вопрос.
– У тебя все получится, – бодро заверил он. – Вот увидишь. – И, помедлив, предложил: – Хочешь закурить?
– А у тебя есть?
– Ну…
– Давай… Не зря тебя Верка поросенком зовет, – ворчала я через несколько минут. – Соблазнитель.
– Ведь решили завязать, когда все кончится, а сейчас нервы не позволяют. Вот что, я с тобой в сауну пойду, а ты пушку прихватишь…
– Ага. Если меня с пушкой поймают, выяснять, что да как, не станут. Свернут шею – и делу конец. А ты будешь в машине сидеть, чтоб, значит, заведена была и добрые люди ее не угнали. И идеи свои оставь при себе.
– Боюсь я за тебя, – горестно сказал он. – Если б ты какой уродиной была, так полбеды, а ты красивая.
– Чего-то я не пойму? – пришлось мне удивиться. – За уродину бояться бы не стал?
– Не в этом же дело. Ты куда идешь-то и к кому? Там мужиков полно и…
– Нет, ты точно поросенок, – разозлилась я. – Без того страшно, так он еще и пугает.
В шесть мы стали собираться. Денис поклялся в точности выполнять все мои распоряжения, однако попросил хмуро:
– Возьми пушку-то, в машине оставишь. Мало ли…
Покачав головой, я согласилась.
Все сразу же пошло вкривь, вкось и наперекосяк. Сначала у нас кончился бензин, впопыхах мы как-то забыли, что машину время от времени надо заправлять, датчик не работал, и случилось это неожиданно. Минут двадцать мы слезно выпрашивали ведро бензина у проезжающих водителей, при этом очень опасаясь нарваться на своих недругов. Нашелся добрый человек, из беды выручил, но вместо того, чтобы сразу ехать в сауну, мы отправились на заправку: с пустым-то баком от погони не уйдешь. В общем, к сауне мы подъехали ближе к восьми и сразу поняли, что опоздали. На стоянке перед входом красовались два джипа, один шикарнее другого. Я свернула в переулок и пристроила машину там, где Люба советовала.
– Все, – сурово напомнила я Денису. – Сидишь здесь, никуда не лезешь, не то я тебе уши оторву.
Я направилась к заветной двери, взялась за ручку, дверь без скрипа открылась, и я спустилась в подвал. Освещала его подслеповатая лампочка на длинном шнуре, и я зажмурилась, ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку, а открыв их, замерла как вкопанная. Банщик, как и обещала Верка, мирно дремал в углу, зато возле лестницы, ведущей в коридор, стоял здоровенный детина в красной футболке и шортах. Я попробовала пошевелиться и сделать шаг, вышло с трудом. «Бежать, – мелькнуло в голове. – К двери, на улицу… Только вторая попытка у меня вряд ли будет».
Стараясь не смотреть на здоровяка, я побрела к лестнице.
– Куда? – осведомился он, а я в ответ брякнула:
– На работу.
– Новенькая, что ли? – Парень подозрительно разглядывал меня. Надо полагать, на проститутку я не похожа, но и Любу с Веркой в этом промысле с ходу не заподозришь, очень хотелось верить, что парень решит так же.
– Мне Люба прийти велела, – пояснила я. – Старшая…
– Да? – Сомнения его не покидали, с некоторой свирепостью взглянув на меня еще раз, он наконец сказал: – Проходи.
Я шмыгнула в коридор и, постучав в первую же дверь, толкнула ее и оказалась в совершенно пустой комнате. По счастью, на двери имелась щеколда, я заперлась и попробовала отдышаться. На глаза навернулись слезы отчаяния: неужели ничего не получится? Тут я услышала шаги: кто-то очень крупный шел по коридору со стороны подвала. Шаги удалялись, а я с сильно бьющимся сердцем рискнула выглянуть из-за двери. Парень в шортах как раз свернул за угол. Идти за ним и попробовать добраться до кладовки? Нет, опасно. Я бросилась в подвал.
Конец веревки был намотан на гвоздь, я уцепилась за веревку и попробовала подняться. Просто поднять руки было делом нелегким, а повиснуть на них всей тяжестью тела – почти невыносимым. Сил прибавила мысль о парне в шортах, который мог вернуться в любую минуту. На мое счастье, шахта не была слишком большой, и, упираясь в ее стены ногами, я кое-как стала подниматься наверх. Делать это надлежало тихо, но у меня тихо не получалось. Во-первых, я громко скрипела зубами, потом стала подвывать, а затем и вовсе в бессилии залилась горючими слезами. Сделать рывок – умереть от боли, висеть, упираясь ногами в стену, можно от силы минуту. А там…