квартире. Сижу и жду терпеливо, когда они придут и разделаются со мной.
Я устроилась в углу, где недавно мы ночевали с Денисом, положив пистолет под рукой.
– Врет он все, – сказала я вслух и заревела. Так хотелось поверить кому-нибудь, кто способен помочь. Я сидела, ждала и думала о Логинове и этих фотографиях. А если он прав и фотографии липа? Выходит… Господи, что ж я натворила… Я-то считала, что борюсь за правое дело, а в действительности помогла мерзавцам избавиться от честного человека. Я не хочу… нет… пожалуйста…
– Он врет, – повторила я, но легче не стало.
И тут что-то смутно возникло в моем сознании, ощущение… воспоминание… Это пришло мне на ум в первый раз, когда я рассматривала фотографии. Нет, не все фотографии, а одну, там, где Логинов пьет за здоровье Меченого, или за что они там пили. Я расстегнула сумку и достала фотографии. Так… вот она… Я перебралась поближе к чердачному окну и уставилась на изображение. Ну, подумай, вспомни… И тут я едва не заорала. Свет… конечно… Художница, мать твою! Тени на их лицах неправильные. Такого не может быть, если только… если только не имеешь дело с разными источниками света. В реальности они не сидели рядом. Если бы я дала себе труд подумать об этом тогда… Я застонала и даже закусила руку. Схватила фотографии, торопливо просматривая одну за другой. Потом бросила их в сумку и поднялась.
– Я отыщу этого сукина сына и докопаюсь до правды.
Но для начала следовало беспрепятственно покинуть дом и убедиться, что Денис в безопасности.
Саша сразу же поднял трубку.
– Все в порядке? – спросила я испуганно.
– Конечно. Где ты? Я тебя жду.
– Встретимся позднее. У меня срочное дело.
– Какое дело? О чем ты… Мы же договорились…
– Саша, вечером ты будешь дома?
– Конечно.
– Я позвоню. – Он попытался что-то сказать, но не успел.
С трудом дождавшись темноты, я выскользнула на улицу, свернула за угол и нырнула в кусты. Лежала в траве и ждала, что будет дальше. Ничего не происходило. То ли за домом никто не следил, то ли меня не заметили, то ли и следили, и заметили, но были умнее меня и не спешили метаться вокруг. Пусть, мол, полежит маленько в кустах, отдохнет и порадуется. Я полежала, поразмышляла и, не придумав ничего путного, выбралась на тротуар и бросилась бегом в сторону троллейбусной остановки. Денег у меня осталось – кот наплакал. «Сроду не видела плачущего кота», – вдруг подумала я и вздохнула, а потом остановила машину: экономить сейчас было глупо.
Дом, где жил фотограф, возник как-то неожиданно: я все еще понятия не имела, с чего начну разговор. С другой стороны, во мне бушевала такая ярость, что на дипломатические выкрутасы было уже наплевать. «Он мне все выложит», – зло решила я и нащупала пистолет. В желании побыстрее вытрясти из Димки душу я даже не подумала, что возле его дома меня могут поджидать недруги. Но недруги отсутствовали. Может быть, они не предполагали, что мне известно место его жительства, или считали меня неспособной на столь опрометчивый шаг. А может, им просто надоело сидеть и ждать меня здесь, в общем, засады не было. Я позвонила в первую квартиру, испытывая чувство крайней неловкости: уже довольно поздно, а беспокоить людей в такое время неприлично (кое-какие убеждения во мне еще остались от прежней жизни), я даже покраснела, увидев перед собой рассерженного мужчину, надо полагать, я оторвала его от телевизора. Моя улыбка была пропорциональна чувству неловкости, с некоторой робостью я сказала:
– Извините, пожалуйста. Вы не могли бы мне помочь? В какой квартире живут Рубины?
– Прямо надо мной, – ответил мужчина. Я поблагодарила и стала подниматься по лестнице, а он сделал шаг из квартиры и проводил меня взглядом. Любопытно, это я его так заинтересовала или чем-то интересует Дима?
Я оказалась против двери квартиры номер четыре. Глубоко вздохнула и нажала кнопку звонка. Очень настойчиво. Дверь открылась, а я растерялась: передо мной стояла женщина, пожилая, усталая и почему- то испуганная.
– Здравствуйте, – пролепетала я. Разглядев меня, она вроде бы успокоилась, но ответила с некоторой настороженностью:
– Здравствуйте.
– Дима дома? – задала я вопрос и робко улыбнулась.
– Нет.
– А когда он придет?
– Не знаю. – Женщина попыталась закрыть дверь, но я уже протиснулась в нее. Женщина, как видно, тоже имела кое-какие представления о приличиях и знала, что хлопнуть кого-то по носу дверью воспитанному человеку неловко, даже если этот кто-то – нахал вроде меня. В общем, моя наглость в сочетании с ее нерешительностью свое дело сделали: теперь мы стояли в прихожей и смотрели друг на друга с недоумением.
– Он мне очень нужен, – сказала я и добавила: – Пожалуйста.
– Так ведь нет его, – развела руками женщина.
– А когда он придет? Можно я подожду? Я могу ждать на лестнице… – Я выжала из себя слезу, одновременно давая понять, что по собственной воле с места не сдвинусь.
– Не знаю, когда придет. Не сказал.
– Как же так? – удивилась я. – Он ночует дома?
– Нет, – ответила она и вроде бы испугалась.
