– А тот человек из прокуратуры… Он уже вышел из больницы?
Саша все-таки отвел глаза.
– Ты никому не показывал фотографии. Так? – вздохнула я. – Тебе просто не хотелось вмешиваться.
– Не хотелось, – резко ответил он, глядя мне в глаза. – Да, не хотелось! Я нормальный человек и не ищу неприятностей.
– Правильно, – согласилась я. – Не думай, что у меня есть к тебе какие-то претензии. Честное слово, нет. Просто, как говорится, трезвый пьяному не товарищ, а нормальный ненормальному.
Я уже закрывала дверь.
– Саша, – позвал он, а я усмехнулась:
– Ты ведь знал, что мальчишку убьют.
Замок щелкнул, а я села на пуфик и уставилась в угол. Денис осторожно коснулся моего плеча и тихо проговорил:
– Ну его к черту. Ничего в нем хорошего нет. Только рожа красивая.
– Ага, – кивнула я.
– Без него обойдемся.
– Конечно.
– У тебя есть я, – насупился Денис, а я засмеялась:
– Само собой.
– И ничего тут нет смешного. Я же не всегда буду маленький. Я вырасту и… и тебя никто не посмеет обидеть. Ни словом, никак… Через шесть лет и два месяца мне будет восемнадцать, – важно закончил он. – Потерпи маленько.
Я улыбнулась, взъерошила ему волосы и сказала:
– Через шесть лет мне будет… в общем, немало. Чудесный возраст, но юным его не назовешь.
Я поднялась и вошла в комнату. Все здесь еще напоминало о недавнем двойном убийстве, но я вздохнула с облегчением. Это мой дом, моя жизнь, а на кульмане мои рисунки. Я подошла ближе, почесала переносицу, а потом сказала:
– Извини, Денис, мне очень нужно…
Пальцы были непослушными, и карандаш то и дело ломался, а я смеялась и плакала, и в который раз начинала заново, и все, все, все понемногу возвращалось.
«– Какой мне странный сон приснился! – сказала Алиса и рассказала сестре все, что запомнила о своих удивительных приключениях. И когда она кончила, сестра поцеловала ее и сказала:
– Правда, сон был очень странный! А теперь беги домой, не то опоздаешь к чаю».
– Саш, Саша, – робко позвал Денис. Я оторвала взгляд от рисунка и увидела его рядом. Длинненький, худой, похожий на умного суслика, он стоял и нерешительно улыбался. – Я поесть приготовил, может, поужинаешь?
За окном сгущались сумерки, в комнате был наведен образцовый порядок, а с кухни шел запах жареной картошки. «Дура несчастная, – мысленно простонала я. – Педагог недоделанный… забыла о ребенке».
– С удовольствием. – Я улыбнулась и пошла на кухню, Денис торопливо расставил тарелки и, забравшись на стул с ногами, неуверенно заглянул мне в лицо. – Вкуснятина, – похвалила я, проглотив первую ложку.
– Ага, – обрадовался Денис. – Я много чего могу. А поесть сготовить или там убраться для меня вообще плевое дело.
– Ты у меня хозяйственный, – согласилась я, а он опять улыбнулся и потер нос, потом спросил:
– А рисунки эти тебе когда отдавать?
– Алису я для себя делаю. А вот сборник «Русские народные сказки» к первому октября.
– Успеешь?
– Вряд ли, – пожала я плечами.
– Трудно это, да? – Теперь он был похож на заботливого домовенка.
– Ну… как тебе сказать… В общем-то, не очень. Просто сейчас вряд ли удастся работать как следует. Дел очень много, со всеми этими бумагами… Валерий Семенович обещал помочь, но я по опыту знаю, с этой бюрократией только свяжись, одна морока. Набегаешься… Надо переводить тебя в тридцать седьмую школу, она через дорогу, не будешь же ты на другой конец города мотаться, времени осталось мало, а пока опекунство не оформлено, ничего толком не сделаешь.
Денис положил руки на колени и, глядя на них, спросил:
– Ты меня к себе взять хочешь? Насовсем?
– Да, – растерялась я. – А ты не против?
– Нет, конечно, – ответил он. – Я даже очень рад.
Он смотрел в стол, вдруг смешно хрюкнул, а потом заплакал. Я вскочила, роняя стул, и бросилась к нему.
