предназначено ему давным-давно, с первых дней творения?..
— Я — аудитор, мистер Харрис, — ответил Димитрий. — Никогда над этим не задумывался. Мистика вообще не входит в круг моих интересов…
— И вам никогда не казалось, что статистические сводки по безработице и демографические отчеты шифруют нечто, что вам, быть может, суждено разгадать? Грядущий конец света, например?
— Никогда, — твердо сказал Димитрий. — То есть сводки по безработице, конечно, таят в себе некоторую… некоторую опасность. Безусловно.
— Как вы находите мою бухгалтерию? — внезапно сменил тему Харрис.
— Надеюсь, заключение будет без замечаний.
— Спасибо. Вам, наверное, пора.
— Пора, — согласился Димитрий обреченно.
— Придете завтра?
— Всенепременно.
Харрис закрыл глаза и погрузился то ли в сон, то ли в медитацию. Димитрий пожал плечами, попрощался и вышел прочь.
— Чем, по-вашему, отличается наш век от предыдущих? — спросил празднично одетый ведущий программы «Помнишь ли встречу».
— Да ничем, — в тон ему ответил бородатый философ.
— Ну, так уж и ничем? — ненатурально рассмеялся ведущий.
— Можно, конечно, сказать, что в эпоху сайберпанка, — важно сказал философ, — особенно видны тенденции к мифологизации, я бы даже сказал — к легендаризации происходящего. Чем больше технологии, тем более сверхъестественным видится мир…
Ведущий вежливо закивал и вдруг запустил пальцы в свои волосы, уложенные по последней моде в экзотическую прическу «бруннен-джи».
— Оно и понятно, — вещал философ, — ведь человек стремится объяснить усложняющуюся жизнь через понятные для себя знаковые системы, которые его сознание может, так сказать, объять…
— Лира, ты видела этот его жест? — взволнованно спросил Димитрий. — Видела?
— Ибо, — философ поднял вверх волосатый палец, — как сказал один великий русский писатель, нельзя объять только принципиально необъятное…
— Жест? — переспросила лежавшая на диване Лира.
— Бутан Гранатов, ведущий, он сейчас сделал рукой… вот так… — скопировал движение Гранатова Димитрий.
— Ну и что?
— Может, он подает кому-то знаки?.. — неуверенно сказал Димитрий. — Тайные знаки. Впрочем, это, конечно, все чепуха. Что там по другим каналам?
Лира взяла программу передач.
— Ретроспектива советского кино, — прочитала она. — Художественный фильм «Бесконечность», первая серия.
— Да уж, — сказал Димитрий с чувством. — Схожу-ка я лучше в магазин.
У спуска в подвальный продуктовый магазин «Таити» его остановила женщина в черных брюках и сером жакете.
— Так вы готовы принять участие в проекте воскрешения президентов? — спросила она, одергивая рвавшуюся к ближайшему кусту лохматую собачку, у которой голову невозможно было отличить от хвоста.
Димитрий опешил.
— В чем, простите?.. Президентов? Каких президентов?
— Американских президентов, — уточнила женщина.
— Ничего не понимаю, — признался Димитрий.
— Ну как же? — воскликнула женщина. — Сейчас мы с вами поедем к Белому дому в подземное криогробохранилище, вырытое еще масонами под руководством Джорджа Вашингтона. Вы должны быть в курсе.
— Я как раз не в курсе. Но…
— А тайный смысл американского флага? — спросила женщина, снова дергая поводок. — Об этом-то вам рассказали?
— Нет, — честно ответил Димитрий. Женщина всплеснула руками.
— Кого они готовят!.. Бифштекс, кому сказала!!! Стой на месте, псина такая! Ладно, Иммануил, я вам все объясню…
— Я не Иммануил, — сказал Димитрий. — И не Бифштекс. Вы ошиблись.
Лицо женщины исказилось.
— Извините, — пробормотала она. — Вы — не Иммануил? Простите… Бифштекс, пошли, пошли!..
В магазине в глаза Димитрию бросилась реклама сигарет «Мемфис». Египетская табачная магия, подумал он мрачно.
На таблоиде «Газеты Де Бульвар» значилось: «Японцы похитили заднюю ногу Минотавра!»
Ну вот, сказал себе Димитрий. Началось.
Вернувшись домой, он оставил продукты на попечение Лиры, а сам пошел в свою комнату, взял с полки недавно приобретенный сборник футуристических рассказов, открыл оглавление и принялся выписывать первые буквы мудреных названий.
вотобжтлмкбпжнг
Не слишком-то обнадеживающе.
А что, если смысл спрятан глубже? Вторые буквы?..
обедеиоиаааоиоо
Третьи?
твмигллтдмзшвчс
На третьих он решил остановиться, тем более что зашифрованное сообщение уже проступало.
— Вот. Обед. ТВ. Миг, — прошептал Димитрий.
Что бы это значило?
Случайно ли все буквы, кроме первых четырех, — согласные в первом и третьем рядах и гласные во втором? Наверное, это сделано для того, чтобы я обратил внимание именно на первые четыре. Но в чем тогда смысл сообщения?
Телевидение… Жест Бутана Гранатова? Обед — действительно, сейчас будет обед. И еще будет какой-то миг, когда все встанет на свои места. Вот.
Может быть, так?
За обедом ему представилось, что обжаренный в сухарях минтай олицетворяет стихию воды, в то время как кетчуп соответствовал стихии огня, макароны — стихии земли, а на долю майонеза с хреном оставался воздух. К сожалению, он по-прежнему не понимал, что бы все это могло значить.
— Вы не удивляйтесь, молодой человек, — сказал старичок, — я же почему схватил ваши деньги… Мне показалось, что это Он…
— Он, — скептически повторил Димитрий. — И все-таки — с чего бы вам понадобились мои пять центов?
— Я состою в Тайной Гильдии Нумизматов, — объяснил старичок. — Мы ищем… м-м… Цельный Грош…
— Цельный Грош, — кивнул Димитрий.
— На деле это, конечно, не грош, к польской валюте он не имеет никакого отношения, — мило засмеялся старичок, — особенно… м-м… после инфляции. Это древнеримская монета, изготовленная пиктами по приказу Гая Цезаря Германика Калигулы. Кое-кто, правда, считает, что Грош держал в руках еще Иисус, помните, когда он говорил «кесарю — кесарево»? А потом этим Грошем вроде бы выплатили аванс Иуде, — старичок кивнул головой, словно удостоверяя сей исторический факт, — потом христианский монах подарил его Магомету, — снова кивок, — потом им обладали Жанна д’Арк, Наполеон Бонапарт, Лев
