Один из парней, сидевших за столом вместе с Николаем Михайловичем, вышел из зала, закурил и поглядывал в сторону буфета. Лишь только я попала в поле его зрения, кивнул, приглашая подойти. Тяжело вздохнув, я предстала перед ним с застенчивой улыбкой.
– Зря ты так, – понизив голос, по-братски доверительно сказал он. – Николай Михайлович мужик золотой. И не обидит.
– Да я это… замуж собралась. Жених мой в зале сидит. Сам подумай.
– Дура ты, – покачал головой доброхот-любитель, а я слезу смахнула, так и есть: тычут меня мордой в счастье, а я его в упор не вижу, хоть ты меня режь. – Где там твой парень, я с ним сам поговорю.
– Какой умный, – обиделась я. – Он меня замуж берет, сам подумай, кому я еще нужна?
Он посмотрел на меня в крайнем недоумении, покачал головой и зашагал в зал, при этом дважды обернулся и вроде бы всерьез расстроился. Где-то через полчаса меня вновь подозвали к столу.
– Спасибо, – сказал Николай Михайлович, расплатился по счету и оставил мне такие чаевые, что их хватило бы на всех официанток за неделю работы.
– Я столько взять не могу, – заволновалась я.
– Бери, я не бедный, – в тон мне ответил он, поднялся, парни тоже поднялись и прежним манером покинули ресторан. Правда, один из парней, тот, что разговаривал со мной в холле, задержался, сунул мне в руку листок бумаги и сказал:
– Надумаешь, позвони…
Я отвесила что-то вроде поясного поклона и, выскользнув в холл, посмотрела в окно. Поотставший парень уже пристроился за спиной хозяина, чуть пропустив вперед боевых друзей.
– Хорошо идут, – заметила вездесущая Зойка. – Клином.
– Свиньей, – усмехнулась я. – Но впечатляет.
– Дядя Миша малость задремал, через часик очнется, не худо бы его о гостях выспросить.
– Так он тебе и расскажет.
Четверка между тем достигла серебристого «Лендкруизера» и, благополучно в него загрузившись, отбыла в неизвестном направлении.
– Вы чего глаза таращите? – прикрикнула на нас Людка. – У тебя клиент чуть-чуть не свалил. Наколет штуки на три, будешь тогда знать…
Мы торопливо вернулись в зал.
Клиент в самом деле едва не смылся, но был замечен бдительной охраной и водворен за стол. Сидел он с двумя дамами лет по сорока, в вечерних платьях и с таким ядреным макияжем, что в глазах рябило. Отдохнули они неплохо, но к этому моменту девицы успели испариться, а мужик выворачивал карманы и клялся, что деньги у него были, а теперь куда-то исчезли. Разбирались с ним долго и нудно, отобрали часы и документы и выдворили за дверь, Максим лично проследил за этим.
– Деньги завтра вернет, никуда не денется, – сказал он охране, – а кошек этих драных на порог не пускать.
– Суров, но справедлив, – констатировала Зойка.
Это был последний инцидент в тот вечер, народ понемногу расходился, а мы все чаще с нетерпением заглядывали в зал.
Как и предполагала Зойка, дядя Миша, мирно дремавший в своем углу, очнулся и, вздохнув, оглядел зал, перевел взгляд на часы, поднялся, но тут же сел, махнул мне рукой и попросил:
– Принеси-ка пивка, дочка. – Пиво я ему принесла, налила в стакан и собралась уходить, когда он сказал: – Ты откуда его знаешь?
– Кого? – удивилась я.
– Бардина… Колю.
– Это тот, что со шрамом?
– Со шрамом…
– В поезде вместе ехали… познакомились.
– Ты ему, кажись, приглянулась.
– Я, дядя Миша, замуж хочу, а он вряд ли женится.
– Это точно. – Старик вроде бы обрадовался, посмотрел на меня с улыбкой и закончил: – Держись от него подальше.
– А что он за человек? – рискнула спросить я, хоть и знала: откровенничать старик не станет.
Дядя Миша хитро прищурился, покачал головой и заявил:
– А это как смотреть. Для меня человек он неплохой, а кому-то по-другому покажется… – Улыбка исчезла с его лица. – Здесь ему делать вроде нечего, а гляди-ка, объявился. Видно, дельце нарисовалось… – И без перехода спросил: – Работу ищешь?
– С работой проблемы.
– Это плохо. Ищи работу, дочка. Если Коля здесь появился… – Он осекся и договаривать не стал. Но я давно привыкла понимать с полунамека и задумалась.
Когда ресторан уже закрылся, пришел Ванька, сильно навеселе.
