человек, который с кем-то встречался в подворотне по соседству с рестораном, скорее всего действительно был Владимир Юрьевич, и намеки его в этом свете весьма прозрачны. Разбитая машина вполне вписывалась в схему. Серегу пригласили в тихое место для беседы, он приехал, с ним в самом деле побеседовали, заставили написать признание, влили литр водки, а затем сбросили с балкона. Домой везли скорее всего на его машине, чтоб свою не пачкать. Но залитый кровью «БМВ» самоубийцы мог навести ментов на ненужные мысли, «БМВ» помыли и влепили в опору моста. При желании всегда можно заявить, что тачку позаимствовал кто-то из городской шпаны… Хотя городская шпана отличается большой понятливостью и некоторые машины обегает стороной… Впрочем, всегда найдется какой-нибудь псих…
– Ты мне расскажешь о Бардине? – спросил Валька, минут пять как сидящий в молчании и увлеченно разглядывающий мою физиономию. – Если я не буду знать всей правды, как смогу тебе помочь?
– Как только будет что рассказать, непременно поделюсь, – похлопав его по руке, заверила я. – А сейчас извини, спать хочу.
– Как знаешь, – пробормотал он и, помедлив, предложил: – Хочешь, у тебя останусь?
– С чего это вдруг? – подняла я брови. Валька нахмурился и торопливо закурил, а затем демонстративно отвернулся. Я вышла из машины и хлопнула дверью, сказав: – Пока.
– Пока, – неохотно отозвался он.
На следующий день часа в три позвонил Максим, новый управляющий рестораном.
– Зойка дома?
– Нет. Но обещала появиться. А что случилось?
– Она ведь бухгалтером была?
– Ну…
– Надо Зинку заменить. Зинка у нас за кладовщика… Кого-то с улицы брать не хочется, а с такой работой твоя подруга справиться должна…
– А что случилось с Зинкой? – насторожилась я.
– Ногу сломала. Полезла лампочку менять и грохнулась с табуретки. Перелом лодыжки, это самое малое на месяц.
– Не повезло, – вздохнула я.
– Соседка ее позвонила час назад. Как Зойка появится, скажи, пусть сразу в ресторан приезжает. Поняла?
– Конечно. Только вот когда она появится.
– Может, позвонит…
Зойка появилась часа через полтора, но перед этим я позвонила Зинке. Трубку сняла соседка. Судя по голосу, Зинка намеревалась сиюминутно скончаться, но, узнав меня, дурака валять перестала.
– Как лодыжка? – спросила я.
– Плохо. Подруга у меня в травмпункте работает, сказала, месяц-полтора буду в гипсе. Ухаживать за мной некому, а на одной ноге не напрыгаешься, договорилась с соседом, он меня сейчас к матери в район отвезет. Поживу там.
– Правильно, – согласилась я с ее доводами. – Кроме лодыжки, ничего не беспокоит?
– Нет. Мне того, что есть, за глаза хватит.
– Дело понятное, выздоравливай.
Мы простились, и я отправилась в кухню помогать Палычу стряпать обед. Он был еще трезв и по этой причине суров и придирчив. Раза три начинал ворчать на меня, а потом и вовсе предложил удалиться с кухни и не мешать. Вот тут и пришла Зойка, а я поведала ей о звонке Максима.
– Что скажешь? – спросила она, стараясь особо не показывать своей заинтересованности.
– Не вижу повода отказываться, – пожала я плечами.
– Плохо то, что работать придется каждый день.
– Но есть и положительные стороны: зарплата побольше.
– И доступ практически ко всем ключам и во все помещения.
Я тяжело вздохнула, посмотрела на Зойку, мой взгляд она выдержала, глазом не моргнув, и едва заметно ухмылялась, а я лишь покачала головой:
– Выбрось всю эту чушь из головы.
– Само собой. В моей голове пусто, как у пьяницы поутру в кармане. Ладно, пошла трудиться. А недоверие ваше, Виталия Константиновна, меня по-прежнему больно ранит…
– Подожди, – окликнула я, когда Зойка уже взялась за ручку двери, помедлила и предложила: – Ты хоть пообедай, Палыч борщ сварил…
– В кабаке накормят, – насмешливо ответила Зойка и удалилась. А я села на подоконник и мысленно принялась на чем свет костить себя.
С этого дня мы с Зойкой виделись нечасто. Жила она у Ваньки, сам он в ресторане появляться перестал, и это наводило меня на определенные мысли. В четверг вечером, когда мы оказались одни в буфете, Зойка сказала:
– Все самое интересное начнется в воскресенье…
– Что интересное? – резко спросила я, сорвавшись.
